Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Араб относится к женщине как к добыче, а для израильтянина она — все, не зря же происхождение евреи ведут по женской линии. И это препятствие, которое не дает еврею и арабу понять друг друга, а все усугубляется взаимными несправедливостями и делением храмов, у каждого свой бог, и каждый требует своей жертвы.

По телевизору, подвешенному к потолку кафе, показывали, как выносят на носилках и грузят в санитарные машины пострадавших при взрывах и освобожденных из завалов людей. Обстрел произвели днем, поэтому пострадали в основном старики и дети, и от этого зрелища комок подкатывал к горлу, и еще — рождалась ненависть, которую Маркиш тщетно пытался подавить.

Сам он был родом из Баку, там прошло его детство и половина жизни, к тому времени, когда Союз распался, Маркиш работал в азербайджанской милиции, поэтому ему воочию пришлось столкнуться с армянскими погромами в городе. Мусульманская ненависть обжигала. И пусть потом кричали, что это были не мусульмане. Это были экстремисты, которым едины все боги, потому что они поклоняются зеленому знамени джихада и Азраилу, но Маркишу самому довелось увидеть двенадцатилетнюю окровавленную девочку, которая бежала на цыпочках из-за того, что у нее срезали пятки. И как людей выбрасывали с девятого этажа только за то, что они принадлежали к армянам, тоже видел, сожженных на кострах людей сам в грузовики грузил. И на бездействие азербайджанской милиции насмотрелся. И как погромщиков задержанных выпускали, потому что они были азербайджанцами. В то время Маркиша потрясла готовность новой общности людей, воспитанных развитым социалистическим обществом, резать друг друга. Это потрясение и подвигло его к отъезду. А здесь он столкнулся все с тем же противостоянием двух миров, поэтому его возмущали европейские резолюции по израильско-арабским конфликтам. А позже он не скрывал злорадства, когда полыхнуло во Франции и Англии, когда сытые немцы столкнулись с проблемой мультикультур.

Он боялся надвигающегося столкновения. Мусульманский мир рос стремительно, Израиль казался песчинкой, правда, не такой уж беззащитной, но будущее его пугало, как и безрассудный оптимизм, с которым его правительство шло на возобновление конфликтов.

Все чаще и чаще в Израиле гремели взрывы, устроенные шахидами. И это тоже пугало — отношение арабов к жизни и смерти. Откровенно говоря, Маркиш скучал о своей бакинской жизни до потрясений, когда можно было съездить с друзьями азербайджанцами и армянами на берег Каспия, для того чтобы выпить армянского коньяку и поесть шашлыка по нехитрому азербайджанскому рецепту, скрашенному острым гранатовым соусом. Но прежний мир распался вместе с империей, и надо было приспосабливаться к новой жизни.

От таких мыслей и нерадостных телевизионных репортажей настроение Маркиша испортилось. Он допил кофе, расплатился и неторопливо направился в отдел.

Сотрудники уже приступили к работе.

— Что нового? — поинтересовался Маркиш. — Третьего покойника установили?

— Работаем, — неопределенно сказал Григорович.

— Мне нужен результат, — отрезал Маркиш.

— А сенсации тебя не интересуют? — хмуро усмехнулся Григорович.

— Разве я похож на журналиста? — удивленно поднял брови Маркиш. — С каких пор ты начал говорить загадками? Еще что-то случилось?

Вот и не верь после этого предчувствиям. Не зря у него сердце ныло, а еще он три раза он сегодня споткнулся на правую ногу и порезался утром при бритье.

— Случилось, — Григорович притушил сигарету в пепельнице. — Сегодня в девять утра в автобусе арабский террорист пытался взорвать бомбу. Смертник, разумеется. На глазах потрясенных пассажиров привел в действие взрывное устройство, народ принялся молиться Иегове, но тут террорист вроде кого-то заметил. По крайней мере, свидетели утверждают, что у него челюсть от изумления отвисла. Террорист бросился в пустой хвост автобуса и там накрыл взрывное устройство собственным телом. Его, конечно, разнесло в клочья, но благодаря этому странному самопожертвованию пострадало всего три человека. Два подростка, сидевшие сзади, получили контузии средней степени, и пассажирке, сидевшей у задней двери, осколками посекло руку.

— Ну, и чего в этом особенного? — недовольно сказал Маркиш. — Бывали случаи и похлеще. Помнишь, как один араб пытался взорваться в автобусе два года назад? Сначала, разумеется, «Аллах акбар!» орал, а когда взрывное устройство не сработало, он вдруг завизжал и стал требовать от водителя, чтобы тот немедленно остановил автобус и выпустил его. Каких только идиотов не рожает земля!

— В это я верю, — сказал Григорович. — Но в нашем случае все сложнее.

— Террорист оказался евреем? — хмыкнул Маркиш.

— Нет, дружище, просто одной из свидетельниц этого странного террористического акта являлась Елена Гриц.

— Она ехала одна? — быстро поинтересовался Маркиш.

— В том-то и дело, что нет, — ухмыльнулся Григорович. — Она возвращалась от детского врача, к которому с сыном ездила на профилактический осмотр.

— Черт, — сказал Маркиш. — Меня все это уже стало доставать. Похоже, у нас все неприятности от этой дамочки.