Фантастические повести и рассказы

Защитная форма, конечно, не подарок, ходить в ней круглосуточно никто бы не согласился без достаточных на то оснований, но солнце уже начинало припекать, воздух становился все горячее, и потому, застегнув фиксаторы шлема, я почувствовал даже некоторое облегчение. Хотя мы и были убеждены тогда, что днем пустыня безопасна, после ночного происшествия требовалось сохранять бдительность. Ланкар, вздохнув, закинул за спину ручной дезинтегратор, а я пристегнул к поясу пару световых гранат.

Мы медленно поднялись на холм, огляделись. Лагерь и водоем отсюда, с километрового расстояния, казались совсем маленькими. А во все стороны вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась пустыня. Лишь на севере невысокие холмы заслоняли горизонт. Мы постояли несколько минут, стараясь уловить в этой уже порядком надоевшей картине хоть какие-то изменения, но все было по-прежнему, точно так же, как и вчера, и позавчера, и десять дней назад. Потом мы сняли трейсеры и, повернув налево, стали спускаться в ложбину. И на полпути вниз увидели песчаного волка.

Он лежал, опираясь передними лапами о край огромного камня пирамидальной формы, и в первое мгновение показался совершенно живым. Но он был мертв. Потом мы узнали — песчаные волки не живут днем на поверхности, они, как и почти все живое в этой пустыне, обитают в глубинах барханов и лишь по ночам выбираются наружу, чтобы совершить пробег на десятки километров в поисках воды или пищи.

Днем на поверхности вообще никто не живет. Слишком ценна здесь вода, чтобы терять ее, поднимаясь из-под толщи песка на поверхность, под жаркие лучи солнца, слишком редки и разбросаны ее источники, слишком глубоки грунтовые воды, чтобы хватило энергии докапываться до них сквозь толщу песка и камней. Порою — это мы узнали много позже, когда занялись Эндемом-жи вплотную — хищники этого мира охотятся за своими жертвами не ради питания, а ради воды, которую содержат их ткани.

Но про все это — и про вечную битву за воду, и про цветение барханов, дающее жизнь пустыне, постоянное и незаметное для невооруженного глаза, и про пищевые цепи этого мира, несущие в глубины песка запасенную на его поверхности энергию солнца, мы узнали позже. А пока мы видели перед собой лишь огромное тело песчаного волка — повелителя пустыни, как мы тогда считали — и не имели ни аппаратуры, чтобы изучить эту неожиданную находку, ни спейсера и консервантов, чтобы перенести ее в лагерь и сохранить до лучших времен. Нам было непонятно даже, отчего он умер. Илла, правда, стоило лишь мне связаться с лагерем, загорелась было тут же заняться его изучением, но я не мог этого позволить. У нас пока были другие заботы, и единственное, что мы могли сделать, — это тщательно заснять песчаного волка со всех сторон. Мы не имели даже примитивнейших биопсических игл для взятия образцов его тканей, даже портативного томографа для определения его внутреннего строения. Ланкар попытался было отколупнуть ножом чешуйку со шкуры, но нож соскальзывал и не резал. Выругавшись вполголоса, он бросил это занятие и принялся устанавливать трейсер на вершине камня. Второй трейсер мы установили в километре от первого, на самом дне ложбины, и нам пришлось здорово повозиться, прежде чем удалось найти достаточно надежную площадку. Все здесь было присыпано мельчайшим песком, который начинал течь от малейшего дуновения ветра, следы исчезали сзади уже через минуту, а иногда мы проваливались чуть ли не по пояс в скрытые под песком ямы. В том месте, где мы установили второй трейсер, ложбина поворачивала, и было видно, как она, постепенно опускаясь, рекой впадает в пустыню. Да, собственно говоря, она и была рекой, песчаной рекой. Мельчайшая пыль, приносимая на возвышенность ветрами, стекала по ней обратно в пустыню. Как река, она вбирала в себя притоки, как река, прятала в своих глубинах все, что попадало на ее поверхность, как река, не сохраняла следов.

Вернулись мы после полудня. Илла и Данро уже закончили установку двух дезинтеграторов на штативах с обеих сторон лагеря и теперь сужали периметр, чтобы максимально усилить его. Внутри периметра оставались теперь только палатки с каменной стенкой перед ними, площадка с кострищем да два выложенных из плоских камней бруствера с установленными на них дезинтеграторами на штативах. Конечно, песчаный волк, разогнавшись, спокойно проник бы в лагерь и при такой его конфигурации, но мы надеялись отпугнуть волков световыми вспышками сигнального маяка.

Короче, мы готовились к обороне как только могли. Хотя и не знали еще, кто нам угрожает, не подозревали даже, насколько все это серьезно. Но мы не хотели, чтобы психическое нападение вновь застало нас врасплох.