Фантастические сказки

- Не может быть уничтожено? - повторил Гораций, чувствуя, как сердце его сжалось в холодных тисках. - Почему?

- Потому что, - сказал джинн угрюмо, - я забыл способ.

- Вздор! - возразил Гораций. - Я не верю этому. - Он решил прибегнуть к лести. - Вы такой способный старый джинн, вы можете сделать все что угодно, если только пожелаете. Взгляните, как вы опять вернули прежний вид этому дому. Чудесно!

- Это был пустяк, - сказал Факраш, хотя он, видимо, был доволен такой оценкой своего таланта, - а это - совсем иное дело.

- Но это детская игра для вас, - подстрекал Гораций. - Ладно! Вы это сделаете, когда захотите.

- Может быть, оно так, как ты говоришь, но я не захочу.

- Тогда, я думаю, - сказал Гораций, - принимая во внимание, что вы считаете себя обязанным мне благодарностью, я имею право узнать истинную причину вашего отказа.

- Твое требование справедливо, - отвечал джин поело паузы, - и я должен его удовлетворить.

- Правильно! - воскликнул Гораций. - Я знал, что вы поймете это, как только дело будет представлено вам в надлежащем свете. Теперь не теряйте времени, верните же несчастному образ человека, согласно вашему обещанию.

- Не так, - сказал джинн. - Я обещал тебе открыть причину моего отказа, и ты ее узнаешь. Ведай же, о, сын мой, что этот дерзкий человек, благодаря какому-то нечистому колдовству, угадал сокровенный смысл надписей на печати сосуда, в котором я был заключен, и намерен был истолковать их всему миру.

- Разве это не безразлично для вас?

- Совсем нет, так как надпись содержала лживый пересказ моих деяний…

- Если все это ложь, то не может вам повредить. Отчего не презирать ложь, если она того заслуживает?

- Не все там неправда, - неохотно сознался джинн.

- Ну, ничего! Чтобы вы ни сделали, вы уже искупили свою вину.

- Теперь, когда Сулеймана уже нет, мне хочется отыскать моих сородичей, Зеленых джиннов, и кончить жизнь среди дружбы и почета. Как же это возможно, если они услышат, что имя мое ненавистно смертным?

- Никто и не подумает вас ненавидеть за дело, которому уже три тысячи лет. Слишком древний скандал!

- Ты говоришь без понимания. Говорю тебе, если б люди знали хоть половину моих проступков, - сказал Факраш тоном, не чуждым мрачного самодовольства, - то вопли их донеслись бы до вышних небес и презрение и ненависть стали бы моим уделом.

- Ах, вряд ли тут все так плохо, - сказал Гораций, который был убежден, что «прошлое» джинна состоит, главным образом, из маленьких грешков. - Во всяком случае, я уверен, что профессор охотно согласится помолчать, и, так как вы, наверное, уже отобрали крышку…

- Нет, печать все еще у него, и для меня нет заботы, где бы она сейчас ни пребывала, ибо единственный человек, разгадавший ее, стал безгласным животным.

- Не совсем так, - сказал Гораций, - у него сеть несколько друзей, которые могут расшифровать эту надпись так же легко, как и он.

- Правда ли это? - сказал: джинн с видимой тревогой.

- Безусловно, - сказал Гораций. - За последнюю четверть века археология сделала большие успехи. Наши ученые умеют теперь читать по вавилонским кирпичам и халдейским таблицам так же легко, как рекламы на железных вывесках. Вы, может быть, полагаете, что сделали ловкую штуку, превративши профессора в животное, а скоро увидите, что впали в новую ошибку.

- Как так? - спросил Факраш.

- Да, - сказал Гораций, видя свое преимущество и целенаправленно им пользуясь, - в вашей безграничной мудрости вы, обратив его в мула, лишили его возможности владеть собственностью. Все его вещи пойдут в распродажу, и ваша печать, подобно многим другим его древностям и редкостям, будет куплена Британским музеем, где ее рассмотрят и опишут все европейские ориенталисты. Обдумали, вы все это?

- О, юноша необычайной проницательности, - сказал джинн. - Поистине я упустил из вида эти обстоятельства, и ты вовремя открыл мне глаза. Я предстану перед этим человеком-мулом и закляну его открыть мне, где находится печать, чтоб я мог взять ее.

- Он не может этого исполнить, пока остается мулом.

- Я одарю его речью для этой цели.

- Позвольте мне доложить вам, - сказал Гораций, - что он теперь сильно не в духе. Это вполне естественно, и вы ничего не добьетесь от него, пока не вернете ему человеческий образ. Если вы это сделаете, он согласится на все.

- Верну или нет - это зависит не от меня, а от его дочери, на который ты обещал жениться. Прежде всего я должен поговорить с ней.

- Если мне можно присутствовать при вашем свидании и вы никаких глупостей себе не позволите, то я ничего не имею против этого, - сказал Гораций. - Я верю, что вы, увидев ее и услышав ее мольбу за бедного отца, не в состоянии будете отказать ей, но вы должны мне дать слово, что будете себя вести хорошо.

- Я обещаю тебе это, - ответил джинн, - и желаю видеть ее только ради тебя.

- Отлично, - согласился Гораций, - но я не могу привести вас в этой чалме, она испугается. Нельзя ли вам одеться хоть раз в обыкновенное английское платье, чтоб не привлекать всеобщего внимания.