Фантастические создания (сборник)

Извивающиеся на постели тела принадлежали Патрисии и Хейгуду. Гилла не знала, куда деть глаза. Слава богу, они все-таки были одеты — хотя бы частично. Патрисия выглянула из подмышки Хейгуда со смущенной улыбкой:

— Ребята, блин, у меня тут интимный деньрожденческий момент!

— Сожалею, — сказала Кларисса без всякого намека на сожаление в голосе, — но у Гиллы свидание. — Она ткнула пальцем в сторону гардеробной. — При-и-ятно повеселиться, Гиллашка-милашка, — протянула она, и Хейгуд фыркнул от смеха.

Гилла похолодела.

— Кто там внутри? — спросила она Клариссу.

— Тебе понравится, — прощебетала Кларисса. — Специальное угощение. — Она развернулась на каблуках и направилась к двери в спальню, крича: «Кто вызывал почтальона?»

— Ты в порядке, Гилла? — спросила Патрисия. Она выглядела встревоженной.

— Ага, все хорошо. Кто там?

Патрисия улыбнулась:

— В этом вся суть игры: не знать.

Хейгуд просто раздраженно посмотрел на нее. Гилла состроила ему рожу.

— Иди повеселись, — сказала Патрисия. — Если тебе понадобится помощь, сразу зови нас, ладно?

— Ладно. — Гилла осталась там, где стояла, а Патрисия и Хейгуд снова начали целоваться, не обращая на нее внимания.

Она могла вернуться в гостиную. Ей не обязательно было делать это. Но… кто там?

Гилла вспомнила ощущение, которое испытала в объятиях Фостера, вспомнила тепло, шедшее от его рук… и вдруг поняла, что идет к двери гардеробной. Она открыла дверь и, подслеповато щурясь, попыталась разглядеть, кто там внутри.

Чья-то рука втащила ее внутрь.

Леди была внутри…

Вешалки, как ветки, в темноте цеплялись за волосы Гиллы. Двигаться здесь, в гардеробной, было почти невозможно из-за навешанной одежды. Чье-то тяжелое тело навалилось на нее, прижимая спиной к стене. Ничего не видя, Гилла вытянула руки и на ощупь попыталась определить, кто это. Сильные руки начали шарить по ее телу, по груди, животу…

— Жиртрест…

Роджер!

Гилла зашипела, пытаясь сбросить его с себя. Но он был так силен! Он навалился на нее, прижался губами к ее губам — и самое ужасное было то, что Гилле не противно.

Не в силах ничего сделать, она резко отвернула лицо. Из-за этого его губы оказались прямо около ее уха. Обдав ее влажным теплом своего дыхания, он прошептал:

— Ты же знаешь, что хочешь этого, Гилла. Брось. Просто расслабься.

Слова проникали ей прямо в мозг.

Он засмеялся, и смех его звучал издевательски.

И улыбка играла на лице…

Гилла почувствовала, как волосы на шее у нее встают дыбом.

Она пихнула Роджера, пытаясь ударить ногой в пах, но он просто развел ее ноги в стороны коленом и рассмеялся:

— Детка, ты же понимаешь, что только так толстухе вроде тебя может что-то обломиться. Ты же знаешь это сама.

Гилла знала.

Она годилась только на это.

Слишком полные бедра… Но разве не должна ветвь быть сильной, чтобы удерживать вес плодов?

Слишком круглый живот… Но разве должны быть плоды дерева скудными и сухими?

Слишком густые и пушистые волосы… Но разве не должно быть здоровое дерево плотно укрыто листвой?

Слова, ее собственные слова, кружились и кружились в голове.

Что? Что еще?

«Только это: борись с теми, кто позволяет себе обращаться с тобой бесцеремонно и неуважительно. Не важно, выиграешь ты или проиграешь, — ты должна бороться».

Во рту Гиллы снова появился вкус летней вишни.

А ведь Кэши завидовала ее формам, ее силе.

У Гиллы закололо в задней части шеи, и это ощущение распространялось вниз по спине. Она собрала все из своего центра, из этого мускулистого, раздутого живота — и ударила Роджера локтем в солнечное сплетение.

— Нет! — прорычала она, чувствуя, какое горячее у нее дыхание.

Роджер поперхнулся и повалился на противоположную стену, стекая по ней на землю бесформенной, бескостной массой. Гилла опустилась на четвереньки, твердо опираясь на все конечности. Пальцы ее ног и рук изогнулись, и она не удивилась, чувствуя, как ее конечности превращаются в четыре узловатых отростка, выгнутых назад и твердых как дерево. На этих отростках вспухли когти — она нетерпеливо и с удовольствием поклацала ими по полу.

— О боже, — простонал Роджер. Он попытался подтянуть ноги к телу, стараясь держаться подальше от нее. — Гилла, что за чертовщина? Это вообще ты?

«Фостеру нравится обнимать меня. Он считает меня красивой».

Эта мысль пронеслась в ее мозгу щекочущей волной — наверно, это она покрыла Гиллу чешуей с ног до головы. Посмотрев на свои новые драконьи ноги, она увидела, как красиво мерцает эта чешуя, отдавая вишнево-красным. Ударом своего нового прекрасного хвоста она отправила одежду и вешалки в воздух.

Роджер заскулил:

— Прости меня, прости!

Проверяя свои неровные, ветвистые конечности, Гилла ради эксперимента сделала шаг к Роджеру. Тот начал всхлипывать.

«Ну а ты? — спросил глубокий, какой-то фруктовый голос в ее голове. — Что ты скажешь о себе? Кто ты? Что ты? Какая ты?»

Гилла задумалась, облизывая губы.

Роджер сильно пах мясом.

— Я думаю, что я то, что нравится во мне Кэши и Фостеру. Я хороший друг.

— Да.

— Я симпатичная. Нет, я красивая.

— Да.

— Меня приятно обнимать.

— Да.

— Я умею здорово крутить педали велосипеда.

— Да.