Фантастические тетради (СИ)

— Превосходно сказано! Больше ничего не надо, — донеслось из закрытого контура лифтовой площадки и, когда все присутствующие обернулись на звук, на площадке уже стоял собственной персоной Али-Латин. — Ух, еле успел, — сообщил он бонтуанским фактурологам с пафосом в интонации, за которой обычно следуют бурные аплодисменты. И вид у него был будто с подмостков бродячего театра: разрисован, как папуас, с красными перьями на голове, в рваных джинсовых шортах; с бубенчиками на щиколодках босых ног, которыми он, надо полагать, только что отплясывал самбу на мексиканском побережье.

Али выволок с площадки лифта длинный полосатый мешок, который гулко загрохотал о ребристый спуск из лифтового отсека.

— А это мой дун. Банальный заурядный дун. — Прояснил ситуацию Матлин, но ситуация в этом не нуждалась. — Ты, кажется, собирался взять на себя некоторые проблемы?

— Именно поэтому я здесь, недоумок! — Али извлек из своего мешка длинную холеную дубину и с воплем «Хэй-йа! Все проблемы решаются просто!» засветил в поясницу одному из матлиновых оппонентов. Похоже, в гравитации технопарка дубина оказалась для него слишком тяжелой, чтобы с первого размаха дотянуться до головы.

После того как Али, совладав со своим орудием решения проблем, вполне успешно треснул диспетчеру по уху и рикошетом Матлину по затылку, — Матлин уже с трудом соображал, что происходит. Кажется, падая, он чуть не вывихнул челюсть, зацепившись ею за какую-то деталь местного «дизайна», и, потеряв сознание, лишил себя уникальной возможности прочувствовать колорит ситуации во всех его оттенках. Но, очнувшись в пилотском отсеке болфа, нисколько об этом не пожалел. Корабль уже шел в режиме КМ-транзита, оставив далеко позади «чью-то галактику» с чьими-то проблемами, чьими-то неисполненными желаниями и неопределенными перспективами. Возможно, именно теперь, впервые за эти бесконечно долгие месяцы, ему бы удалось в полной мере расслабиться, если б Суф не тряс его за шиворот и не кричал:

— Эй, Матлин! Ты меня еще помнишь? Ты меня узнаешь?

УЧЕБНИК. ВВЕДЕНИЕ В МЕТАКОСМОЛОГИЮ. Теория равновесия

Под равновесием здесь понимаются пропорции движения, удерживающие предполагаемую точку в неподвижном состоянии. Скорее, это теория неподвижности. Она относится к мировоззренческим теориям посредников и именно на нее идет ссылка в предшествующих описаниях, как Великое равновесие природы.

Первые ее постулаты действительно вышли из теории неподвижности и мало чем отличаются от родных законов физики. К примеру: «движение и покой относительны — одно существует относительно другого». Не стоит углубляться в известные каждому школьнику рассуждения о точке в движущейся и неподвижной системе… Или, скажем: «движения и покоя в чистом виде не существует» — это, разумеется, для отличников. А для особо выдающихся вундеркиндов из этих постулатов даже извлекается двойное дно.

Вернемся к нашим игрушкам, подобным «вертушкам времени» и рассмотрим еще одну — «вертушку чистого равновесия». Тем более что через эту «вертушку» в свое время проходят все перспективные цивилизации, но мало у кого она получается действительно «вертящейся». Она, конечно, в любом случае может вертеться благодаря усилию умелых рук и точным расчетам. Особенность посредников заключается в том, что у них «вертится» вопреки… Настолько вопреки, что нет возможности остановиться. Но дело, в конце концов, даже не в этом. В своих моделях посредники применяли собственный способ микропостроений благодаря своей уникально развитой оптике — пережитку песчаной эры, отразившемуся на последующей эре, «стеклянной». Оптические приемы которой со временем переросли свой исходный материал.

Возможно, из материала сформировалась сама идея «надутых сфер», возможно, все это происходило на чисто умозрительном уровне. Для того чтобы уравновесить икариум, первую фигуру философской геометрии, символизирующую время, посредники придумали вторую фигуру. Они ограничили точку икариума сферой с энергетическим напряжением, направленным в центр. Чтобы эта экстравертная конструкция не свернулась в точку, они обернули ее сверху еще одной сферой, интравертной, с энергетическим напряжением направленным от центра. Чтобы и эта конструкция не улетела ко всем чертям, посредники завернули ее в новую экстраветрную сферу. И так далее и так до бесконечности. Фигура получила название «аллалиум» (рис. 1) и стала олицетворять собой модель гипотетического пространства, в котором каждая внутренняя сфера выступает в роли точки икариум по отношению к внешней. А каждая такая связка является абстрактной моделью пространственного Уровня.