Фантастические тетради (СИ)

— Держись тут. Не раскисай. Мне пора. Увидимся… — и, положив руки на плечи Али и Суфа, повел их из фойе в темную глубину коридора, чтоб не слепить вспышкой воспаленные глаза Гренса, прежде чем покинуть его… кто знает, на сколько. Может, навсегда. Но в памяти Матлина навсегда осталась последняя фраза Гренса, небрежно брошенная ему вслед, которую он ни в коем случае не должен был слышать:

— Как я тебе завидую, Феликс. Как я тебе завидую…

УЧЕБНИК. ВВЕДЕНИЕ В МЕТАКОСМОЛОГИЮ. Посредники

Изучение со стороны любого явления — процесс куда более безопасный, чем погружение в его сердцевину, особенно, когда не уверен, придется ли снова всплыть на поверхность. Трудно сказать, насколько это относится к посредникам, скорее никак, но час погружения настал, спасательные канаты пристегнуты и благополучного всплытия не гарантировано.

Посредники в предыдущих главах уже упоминались в разных контекстах: осведомленные невежды обычно называют их бонтуанской лингвистической школой, работающей на все расовые группы Ареала по всем направлениям коммуникаций. Именно это уникальное свойство, вроде бы, позволяет им всегда быть при деле и считать себя полноценной цивилизацией. Еще более осведомленные невежды утверждают, что это вовсе не бонтуанская школа, более того, посредники не только не имеют никакого отношения к бонтуанцам, а прямо-таки наоборот, являются их антиподом.

Ни в каких архивах и справочниках, доступных невеждам, упоминаний о посредниках найти невозможно. Разве что, очень косвенно. Исключение составляет «бонтуанские хроники» 4-й Книги Искусств. Может создаться впечатление, что посредников, как цивилизации, действительно не существует. Сведения, находящиеся за пределами 4-й Книги, обладают информацией крайне противоречивой. Может, это колония бонтуанских гуминомов, отрезанных от привычной среды обитания. Может, это псевдоцивилизация — мутационное образование в рамках давно сложившейся цивилизации Ареала, которая существует лишь в рамках сиюминутной необходимости. Тот, кто берется действительно анализировать явление, а не рассуждать на заданную тему, рано или поздно замечает, что в цивилизации посредников напрочь отсутствует фактурный этап развития. Самым удобным объяснением этого феномена является один из так называемых «селекционных прорывов», способных выбить цивилизацию из логической колеи и расчленить на несколько направлений. Будем считать, что так оно и есть. На данный момент это наиболее подходящая версия, во всяком случае, самая правдоподобная. Но даже здесь одними «бонтуанскими хрониками» не обойтись.

Упоминания о посредниках в 4-й Книге начинают встречаться лишь после событий «великого Аритаборского раскола». Фактически, раскола единой цивилизации на «бонтуанцев» и «посредников». Тогда же возник термин «бонтуанцы», что в переводе с их древнего языка означает «творящий Естество» (Б-онт-туа). Тогда же возник термин «посредники» — перевод почти буквальный.

Посредники — не родное название цивилизации, а всего лишь обозначение в Ареале второй ветви Аритаборского раскола. Но, если язык Ареала подвергнуть детальному историческому анализу, можно заметить его очевидное сходство с так называемым протоязыком посредников. Те же самые методы адаптации, ассоциативные приемы, не говоря уже о терминологических обозначениях, которые не меняются на протяжении миллиардов лет, чего никак не скажешь о прочих языках. Что касается возникновения термина «Б-онт-туа» после Аритаборского раскола: хроники упоминают о существовании одной из самых мощных этико-философских школ того периода, которая якобы послужила причиной принципиальной неприязни двух непримиримых сторон. Школа называлась буквально «Б-онт-туа» и раскол изначально произошел в среде ее воспитанников, а уж потом принял глобальный характер. Сейчас же, если верить исторической версии Ареала, можно подумать, что две непримиримые цивилизации схлестнулись на почве принципиального взаимонепонимания.

Бонтуанцы неохотно вспоминают этот период, хроники скудны событийными описаниями, зато обильны бранными эпитетами в адрес посредников и всех тех, кто в свое время не понял и недооценил перспектив бонтуанского модерна: «это невежды, самоуверенные, самовлюбленные, жестокие, равнодушные, безжалостные и тому подобное» — полный джентльменский набор.