Фантастические тетради

Могу поспорить с самым упрямым отшельником-эгоистом, пройдет год-другой и его стошнит от всего того, о чем он только мог мечтать, стоя в долгих очередях. Человеку, оказавшемуся в такой ситуации, повезет, если он сразу сдвинется рассудком. В конечном счете, он придет к тому же самому помешательству, только долго и мучительно. Даже будучи одухотворенным затворником, сутки напролет постигая сокровенные тайны мироздания, этот человек будет ощущать себя мешком с потрохами, который, так или иначе, пойдет на удобрения. Удивительно, что фактор гипотетического бессмертия в этой ситуации не работает напрочь, даже если подопытный совершеннейший идиот и, уверовав в бессмертие, способен относиться к нему как к благу, — 100 % гарантии, что он покончит с собой раньше, чем наступит старость. Если же подопытный всю жизнь мечтал попасть на необитаемый остров — его дела совсем плохи. Такой тип личности как раз «ломается» в первую очередь, лишь только почувствовав разницу между понятиями «убежать» от цивилизации и «потерять» ее.

В такие эксперименты бонтуанцы наигрались сразу, со времен Гарваля их результаты не изменились, хоть и выявили несколько поистине уникальных свойств психики. Для примера: существо, лишенное естественной среды, способно проявлять свойства иных гуманоидных биотипов. Объясняется это банальным «снятием» ментасферы цивилизации. Но это из области метапсихологии, о которой если уж говорить, то говорить серьезно. В бонтуанской традиции рассуждать о психике отдельно взятого фактуриала некорректно. Это все равно что анализировать литературное произведение по одному-единственному слову, вырванному из контекста.

Бонтуанские теоретики рассматривают цивилизацию исключительно целиком, поскольку их глобальные теоретические обоснования и не менее глобальные практические приемы на отдельно взятого индивида не действуют так же, как законы Ньютона не действуют на кварки и прочие субъекты микромира. У них не те масштабы применения: одного человека «заели бесы», другого — «благословил Господь», один будет воровать и убивать, другой — наставлять ближнего на путь истинный. Но в целом цивилизация энтропична. В ней все утрясется и сбалансируется. Сегодня на одного святого десять негодяев, сменятся поколения — и одного негодяя будут перевоспитывать десять святых, — эти вечные внутренние маятники и есть динамика фактур, признаки жизненных проявлений, которые фактурологу — бальзам на сердце, и только. Его задача куда более прозаична: укрепи и направь (извиняюсь за выражение), а там уж, как говорится, делай выводы. Грамотный гарвалист, поглядев на планету, заваленную химическими отходами, сплошь в озоновых дырах, с кислотными реками и коптящими трубами заводов, точно скажет, вылетит фактура «в трубу» или, напротив, не осознавая того, создаст себе среду для оптимальной мутации. Бывали случаи (особенно из ранних опытов с БФЗ), когда неудачно построенная галактическая спираль сама гарвалировала свое разрушение. «Воспитывала» внутри себя исключительно такие цивилизации, которые способны «подорвать» собственные планеты: разрушались планетарные системы — разрушались связки спирали, фактурологи хватались за головы, а это всего лишь компания веселых фактуриалов набиралась опыта взрывных работ и немножечко не рассчитала мощность. Этой компании невдомек, что соседи по галактике занимаются тем же самым, и уж тем более в голову не придет, что всему виной неудачно построенная спираль БФЗ, для которой «неразумные» фактуры — хороший шанс перестроиться.

Поздние фактурологи перестали удивляться таким вещам и стали более ответственно относиться к их профилактике: если организм «усилием воли» способен победить в себе опухоль, ему не важно, сколько при этом пострадает ни в чем не повинных клеток. Почему же природе ареала, уничтожающей в себе искусственное образование, должно быть дело до фактуриала, вставляющего детонатор в ядро планеты?

Из этих трагических наблюдений следует еще одна теория гарвалистики, напрямую связанная с органической концепцией: именно аномальная форма строения астрофизического вещества создает условия для возникновения фактуры. Чем сильнее аномалия — тем активнее экстрамутагенез.