Фантастические тетради

— Послушай, ты, маленький фарианский придурок, здесь нет солнечных галерей, можешь выбросить свои карты. Здесь нет ничего. И нас нет, пока мы теряем время вместо того, чтоб уносить ноги. Мы не найдем здесь даже смерти. Я обещал, что приведу вас в Папалонию. Все…

— Прекрасно! — воскликнул Саим. — Убирайся.

Аладон не заставил себя уговаривать, лишь выдернул из седла свой дорожный мешок, в котором не поместился бы даже трехдневный запас провианта, и бодро пошагал в обратную сторону.

— Что это с ним? — удивился Саим. — Переохладился, что ли?

— Может быть, — предположила Янца, — лесные жители не выносят северных широт, они привыкли к темноте, но если все, что он говорит, правда…

— И ты туда же? Вы что, договорились, пока я спал? Грузимся и вперед, а с этим психом дома разберемся. Нож есть — не пропадет. Пешком дотопает.

— Он и без ножа не пропал бы, — с сожалением ответила Янца, глядя в спину удаляющемуся босианину.

Когда Аладон скрылся за поворотом дороги, верблюдица снова бежала вперед, ритмично постукивая копытами по гладкому камню. Дорога петляла. Пологие уступы мелькали один за другим без малейших признаков цивилизации и растительности, разве что бледные грибы надувались пузырями в мокрых трещинах камня. Новые сутки подходили к концу, и Саим уже искал не выруб, а площадку для следующего ночлега. Дорога выпрямилась, накренилась к воде, взмыла до высокого горизонта.

— Пройдем подъем и заночуем, — распорядился Саим, но с подъема открывался ровный и гладкий спуск. Чем дальше, тем больше дорога становилась похожей на творение рук древних камнетесов, предусмотревших все, от крена на резком повороте до бордюров, расставленных вдоль обрывов. — Или, может быть, пойдем дальше? Зачем время зря терять? — размышлял Саим, разглядывая дорогу. — Что там? — указал он пальцем вперед. — Не похоже на гриб. Будто что-то мелькнуло у обочины. Ты видела?

Янца подняла капюшон.

— Грибная галлюцинация.

— Но оно пошевелилось. Смотри. Разве гриб может пошевелиться?

— Грибная галлюцинация может.

— Нет, это папалонец, говорю тебе. Живой папалонец идет навстречу.

Верблюдица рванула вперед. Пятно у обочины приближалось, и чем ближе — тем больше оно походило на фигуру одиноко бредущего человека. У Саима от волнения дух захватило. Он готов был кричать и махать руками, но идущий навстречу первым поднял руку вверх, что на языке жестов погонщика означало глубокое разочарование. Чем быстрее они приближались друг к другу — тем более понятным становился жест. У обочины дороги стоял Аладон с тем же безумным взглядом, которым он распрощался с экспедицией сутки тому назад.

— Я тебя предупреждал, — сказал босианин, — чего уставился?

Саим едва удержался в седле, но Аладон повел себя так, будто все происшедшее было ясно заранее, за сто лет до того, как, наконец, случилось. Он взгромоздился в заднее седло и хлопнул по плечу Саима.

— Закрой рот и поезжай.

— В какую сторону? — неловко спросила Янца.

— В любую. Какая теперь разница?

Сутки напролет они сидели молча, в затылок друг к другу, не раскачиваясь в седлах и не глазея по сторонам; летели вперед под тяжелый ритм верблюжьих копыт. Хроническое недосыпание ввело Саима в состояние транса. Он не мог закрыть глаз и шевельнуться в седле. Он не чувствовал своего уставшего тела. Все, что осталось от него, от прежнего, беззаботного романтика и сочинителя, — это оцепеневший взгляд, вонзившийся в пустоту, подобный гладкой стреле каменной дороги.

— Я вижу его. Смотри, впереди папалонец. Точно папалонец.

Янца с сочувствием обернулась.

— Грибная галлюцинация.

— Папалонец, Янца, разве ты не видишь? У обочины. На этот раз точно папалонец.

Верблюдица сошла с иноходи и засеменила. У обочины дороги снова стоял Аладон. Саим обернулся назад так резко, что потянул мышцу шеи. Заднее седло пустовало. Он спустился на камни, приблизился к краю дороги, уходящему под обрыв, упал на колени, поднимая к небу ладони.

— Отец наш, Фарей! Услышь детей своих, потерянных в неведении. Укрепи рассудок и направь молитвы мои…

— Саим! — окликнула его Янца. Саим вздрогнул, словно попался на месте преступления и медленно обернулся, не опуская рук. Аладон уже вскарабкался в заднее седло.

— Нет уж! — воскликнул Саим. — Теперь пусть сядет посередине.

УЧЕБНИК. ОСНОВЫ ФАКТУРОЛОГИИ. Органическая концепция