Фантастические тетради

Седьмая фигур обозначает новые наскоки на непознанные области Естества. Восьмая — новые поиски баланса. Девятая — новый уровень стабилизации. Если присмотреться к этому ряду, заметны интересные тенденции. Во-первых, стабилизация в f(РВ) и ее ближайших производных происходит через две фигуры на третью. Неудивительно, что первыми этот ритм почувствовали фактурологи. Так что трехкратные и девятикратные закономерности бытия не пустая догадка. Все это говорит о том, что наша f(РВ) имеет свои четко заданные динамические характеристики, которые, в случае злостного и систематического нарушения, могут вызвать очень нехорошую тенденцию. А именно: каждая следующая фигура, увеличивая количество граней, приближает процесс к абстрактно круглой модели, такой же беспомощной и амебообразной, как «точка Циола» под микроскопом. Эта антенна — символ каркариума для нашего Уровня обозначает полную (постапокалиптическую) стерилизацию, для Уровня выше — чистое поле для маневра.

С тех пор как эта безрадостная перспектива была осмыслена надлежащим образом, история науки претерпела неожиданный метаморфоз. Симуляторы были допущены в рамки категории АГ! раз и навсегда. Без унизительных оговорок. С той же поры наметились два метода, два практических подхода к единому глобальному процессу управляемой агравитации. Один — микроматричный, он же — аннигилятивный временной антигравитант (АВ!), о котором уже достаточно сказано. Другой — антигравитант макроматричный, пространственный (АП!), акселеративный, о котором еще пойдет речь.

Глава 13

— Вижу ее! — кричал Бахаут. — Она! Без сомнений!

— Координата! — просил Мидиан, но эйфория захлестнула приемник, разлилась ликующим эхом в эфире.

— Какая красота, друзья мои! Шар не менее трехсот метров диаметром, в ауре аквамаринового свечения.

— Координаты, Бахаут! — повторил Мидиан и вывел звук на внешний динамик, чтобы профессор мог насладиться плодами своих творческих усилий.

— Глубина порядка пятисот километров. «Молния» зажата в вертикальной шахте. Дорогие мои, все подземелья вокруг нее наполнены синим сиянием.

— И дивные цветы благоухают на корнях вековых деревьев, — съязвил профессор. Но Мидиан светился счастьем, и тухлое настроение Эфа не портило аквамаринового пейзажа на дне Ингуреи.

— Почему бы вам не порадоваться, дорогой профессор, — не понимал он, — ведь это ваша находка.

— Я радуюсь, — ответил Эф.

— А по-моему, тоскуете по дому. Скоро полгода, как мы топчем пески. Признайтесь, вы не думали потратить на меня столько времени? Потерпите, уже совсем скоро…

— Скоро? — удивился профессор.

— Не знаю, как вы, а я так соскучился по своей обсерватории, что готов стартовать хоть завтра. Только представьте: месяц — и вы на Пампироне. Не надо замирать от приближения бури, нервничать из-за включенного приемника, ютиться в спальнике и мыться в душевых кабинах. Если вдруг по прибытии на Пампирон вы решите возобновить курс, пожалуй, я куплю полный абонемент.

— Только, сделайте одолжение, на самый дальний ярус аудитории.

— Охотно, если вы дадите слово не терроризировать меня в процессе лекции, как сделали это в прошлый раз.

— Вы мне сразу не понравились, — признался профессор. — Такая самодовольная ироническая гримаса, присущая юнцу, прошедшему тест с неожиданно высокой оценкой. Вы ведь явились проверить меня на вшивость, не так ли?

— Мои сомнения были напрасны. Вы великий ученый.

— Только теперь вы начинаете это понимать, мой юный друг. И, поверьте, я действительно рад, что «молния» богов не влезет в ваш грузовой контейнер. Может быть, скоро вы поймете, что артефакты цивилизации, которую мы преследуем, ровным счетом ничего о ней не говорят.

— Эй, вы! — вмешался Бахаут. — Я уже вернулся. Закрепляю корабль на орбите и жду вас с плохими новостями.

— Началось… — вздохнул Мидиан и подключил микрофон. — Отдыхайте, профессор, до конца бури еще есть время. — Но Эф остался спокойным и равнодушным, словно перестал улавливать разницу между «плохим» и «хорошим».

— Я сделал спектральный анализ, — объяснил биолог, — подземелья вокруг молнии накачаны сильным галлюциногенным газом. Он подобен «слепящим протуберанцам», которыми смердят ваши астрономические телестанции при перегрузках. Представляете себе состав вещества?

— Все зависит от концентрации.

— Еще раз огорчу. Концентрация неимоверна. В наших техногенных джунглях она невозможна. Может быть, в этом причина мутаций? Боги не случайно спрятали «молнию» на такой глубине. Очень вас прошу, в подземелье без специальной защиты не лезть.

— Что он хочет от нас, — спросил профессор, — чудом уцелевших каранайских потомков? Чтоб мы полезли туда опробовать его новую модель защитного костюма?

— Собирайтесь-ка, Эф. Возьмите бур и химический индикатор. Дайте мне хотя бы забить кол над тем местом.