Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I

– Рассказывай что знаешь, – улыбнулась блондинка, вытаскивая из сумочки диктофон. – А восходящая звезда сама потом факты рассортирует и всё в лучшем виде изложит. И насчёт свидания подумает. Серьёзно.

– Думаю, фио тебе напоминать не стоит…

Марина согласно кивнула:

– Резанова Инна Эдуардовна, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения.

– Именно, – вздохнул Виктор. – Она же «Высовская тварь», установленное количество жертв – двадцать одна. Убивать начала около трёх лет назад, и не только в наших краях. Сначала каталась в соседние области, а когда шиза совсем расцвела – стала здесь народ шинковать. Перед тем, как её взяли – в последней электричке трёх попутчиков на тот свет отправила, с особой жестокостью. Бабку, мужичка и подростка: у всех глаза вырезала…

До этого только мужиков в возрасте убивала, тоже без глаз оставляла. Причём – мужиков разных, без системы: но с умом, продуманно. Если бы у неё с головой плохо не стало, мы бы её ещё долго ловили.

– Что, прямо так однажды проснулась – и начала убивать? – перебила рассказчика блондинка. – Ни с того, ни с сего… Раз, и новая Ирина Гайдамачук образовалась, даже похлеще.

– Подкованная ты наша. Гайдмачук, Гонсалес… Нет, была у неё… стартовая площадка. Её года четыре назад похитили, насиловали и могли убить. Братья-близнецы, могильщики.

– А, да-да! – Марина щёлкнула пальцами. – Что-то припоминаю. Хром… Хоромины?

– Почти угадала, – сказал Крохалёв. – Хоронины. Фамилия под стать профессиональной деятельности. Евгений и Александр. Те ещё нелюди были. Видеозаписи потом у них дома нашли, с семью без вести пропавшими ситуация прояснилась…

Неподалёку от кладбища заброшенные подвальчики-овощехранилища были, братья там такой схрон обустроили – хрен найдёшь, если не знать. В нём женщин и прятали. После смерти расчленяли, по пакетам раскладывали, и в свежие могилы частями подхоранивали. А с Резановой им не повезло. Исхитрилась освободиться, и не стало близнецов. Её, понятное дело – не посадили, после такого-то… Как наши думают, и я – в том числе: что тогда у неё и проснулась вот эта тяга убивать.

– Не исключено, после такого-то… А у самой Резановой спрашивали?

Крохалёв криво усмехнулся:

– Если очнётся – спросим. В коме она. Охранники из электрички её вязали, напортачили, дилетанты косорукие… Неизвестно – выживет или нет. По мне, так лучше бы сдохла. Напилась крови, тварь, нахлебалась…

– Понятно, – протянула Марина. – Значит, на границе жизни и смерти сейчас.

– Типа того. Надеюсь, за все старания черти ей что-нибудь покруче сковородки нафантазируют. Двадцать один труп, нормальные мужики в основном. Не бомжевня, не Бухеры Запоевичи Стекломоевы какие-нибудь…

Виктор замолчал, наблюдая, как подошедшая официантка переставляет заказ с подноса на стол. Взял бокал с пивом, сделал большой глоток. Посмотрел Марине в глаза, перевёл взгляд ниже…

– Ну, чего тебе ещё рассказать?

Бонус – Стихи

Ночные колокола Александр Лещенко

Звенят в ночи колокола,

меня к себе они зовут,

внутри стук сердце затая,

собравшись там, меня все ждут.

Я в тёмный выйду коридор,

надену куртку неспеша,

я буду словно тихий вор,

и вдруг замрёт моя душа.

Кого-то вижу в темноте,

он приближается – и вот,

сверкнут глаза в полнейшей тьме,

это всего лишь старый кот.

Зевнёт, потрётся об меня,

и юркнет быстро он назад,

с меня спадёт вмиг пелена,

и не разверзся рядом ад.

Вздохнув, открою тихо дверь,

скользну, как тень я за порог,

одна дорога мне теперь,

и не поможет даже бог.

Теперь шагаю я в ночи,

колокола уж бьют в набат,

душа внутри меня кричит,

но мне сейчас сам чёрт не брат.

И вот разрушенный собор,

из тьмы, как дьявол восстаёт,

иду вперёд и слышу хор,

урочный час уж настаёт.

Среди поваленных крестов,

среди разграбленных могил,

зияет много чёрных ртов,

их сатана всех разбудил.

Рога, хвосты и чешуя,

и мельтешение красных глаз,

крик раздается – и струя,

уж хлещет, заливая нас.

То хлещет кровь, а не вода,

не спутаю я этот вкус,

когда-то проклят навсегда,

той твари помню я укус.

Меня он сильно изменил,

ведь демоница то была,

но мне тогда хватило сил,

и с плеч слетела голова.

Но время шло, и вот теперь,

забыв себя и все дела,

во мне рычит ужасный зверь,

в ночи звенят колокола.

На перевёрнутом кресте,

висит она, едва дыша,

мы ухмыляемся во тьме,

и подступаем неспеша.

Кривые когти рвут её,

нагую деву на кресте,

и наши пасти жрут её,

знак пентаграммы на челе.

Звенят в ночи колокола,

а мы всё продолжаем есть,

сюда позвал нас сатана,

и мы пришли, чтоб óтдать честь.

Затихнет вскоре перезвон,

уже рассвета близок час,

и мы уйдем, как страшный сон,

но не забудем ночной глас.

Красный туман Марина Румянцева

Красный туман, красный туман,

Сводит с ума. Лжёт.

Здесь он повсюду,

Рядом со мною, в кожу впиваясь,

Ползёт.

Красный туман. Красный туман.

Кровь с твоих губ сотру.

Страстно целую, утром покину,

В мир за порогом уйду.

Встану пораньше, выйду в туман.

Ножик достану. Убью.

Дети. Младенцы. Всех, кто не нужен,

Кто не успел, заберу.

Девочка, мальчик. Хрупкий младенчик,

Только родился, умрёт.

Я украду. И люлька пустует.

И мать у окна заревёт.