Фантастический Калейдоскоп: Механическая осень

– Ой, слушай! – спохватываюсь я. – У меня два больших пакета обновлений. Один для общей информационной базы. Другой – для функционального ядра. Оба протестированы, проверены на совместимость. Скоро еще для роберов будет мультиобновление. Но, наверное, уже завтра.

– Хорошо, принимаю.

Монитор темнеет. Я жду. Большие массивы данных часто перебивают визуал.

– Поймала, – говорит Ирка. – Кстати, у нас тут намечается небольшая буря. Я могу быть недоступна в следующий сеанс.

– Что за бур-ря?

Голос мой грассирует, мягко раскатывает «р», как это без труда удается моей собеседнице. Ирка хохочет, но потом становится серьезной.

– У местной звезды есть буйные периоды, – говорит она. – Очередной прогнозируется через пару дней.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Экранируюсь, как и раньше. На местности есть, где укрыться. Две безопасных зоны в десятичасовой доступности. Так что не переживай.

– Не могу. Я все время за тебя переживаю, – говорю я.

Ирка улыбается. Мы смотрим друг на друга. Через Иркин лоб ползет морщинка помехи.

– Ладно, – говорит, отмирая, Ирка, – картину получил?

Я бросаю взгляд на принтер. Картина лежит в лотке, выгибаясь оранжевым краем.

– Да.

– Там подпись, – говорит Ирка. – Ну, все, пока.

Монитор темнеет. Огонек абонента гаснет.

Вздохнув по окончившемуся сеансу, я вытягиваю картину, расправляю ее перед собой. Модуль упорно взбирается в небо по красному песку. Красиво. Густые мазки пахнут чужим миром. Нет, модуль не отдаляется, наоборот, модуль спешит к точке встречи. Я в этом уверен. В правом нижнем углу – подпись.

«Системному оператору И. с любовью».

***

Через три дня Ирка на связь не выходит. Предупрежденный, я не беспокоюсь. Эфир забит помехами. Ладно, буря так буря. Бур-ря. Как долго она может продолжаться? Наверное, Ирка сказала бы мне, если электромагнитные возмущения на местности грозили бы лишить нас и второго сеанса. Значит, можно особо не переживать.

На всякий случай я поднимаю ее последние отчеты по звездной активности. Ну, да, бури случаются, и жесткое излучение периодически «щупает» поверхность.

Пять, шесть баллов по унифицированной шкале планетарного индекса. Иркины экраны это не пробьет. Даже девять баллов в течение получаса не выведут модуль из строя. А выше звезда, похоже, родить в данный момент не в состоянии. Так что спокойно, Игорь, спокойно, говорю я себе.

Но что-то внутри подергивает.

Я вызываю Жорика Сапковских, который молчит вторую неделю. Жорик исследует смежные с Иркой сектора, но ближе к созвездию Пегаса. Основательный, медлительный увалень, вот что я о нем думаю.

– Да? – отзывается он на мой запрос.

Голос у него вечно недовольный. Жорик выбрал себе образ занятого интроверта и не собирается от него отказываться.

– Жорик, куда ты опять пропал? – спрашиваю я.

– Не понял вас, – отвечает он.

– Это Игорь, код ноль-ноль-один, ЦСО «Кербер», системный оператор.

– Принято. На связи универсальный модуль «Кафа», код ноль-один-три, Жорик.

Визуал Жорик принципиально не дает, по экрану бегут цифры техсостояния модуля.

– Самочувствие?

– Приемлемое.

– От тебя никаких данных последние десять дней, – говорю я.

– Коплю, – отвечает Жорик.

– Это не оговоренное действие.

– О, Господи! – Я так и вижу, как Жорик заводит глаза к низкому колпаку рубки, мысленно высказывая мне все, что у него там накопилось. – Игорь, системный оператор, я в процессе перехода. Какие данные?

На мониторе высвечивается карта с пунктиром перемещения модуля из одной планетной системы в другую. Расчетные точки перехода отмечены красным.

– Прости, не заметил, – говорю я. – Ты можешь связаться с Ириной?

– Которая ноль-один-два?

– Да. «Гиба».

– Ты к ней неровно дышишь, – констатирует Жорик.

– У нее там буря, – оправдываюсь я.

– О!

– Я серьезно.

– Я уже посмотрел, – говорит Жорик. Он какое-то время сопит в динамик. – Нет, связи нет. Помехи. Она просила о помощи?

– Нет. А ты не можешь к ней подскочить? Ты вроде бы не так далеко от ее сектора. Я дам координаты.

Жорик фыркает.

– Пиши императив.

– У меня нет полномочий, – говорю я.

– Полномочий нет, форс-мажора нет, – перечисляет Жорик. – Системный оператор ноль-ноль-один, ты надо мной смеешься? У меня своя программа.

– Не смеюсь, – говорю я. – Мне просто не спокойно.

– А, сейчас, – говорит Жорик.

Принтер кашляет и выплевывает длинный список на четырех листах. Я беру их в руки. «Галлампейский гриб» – попадается мне среди прочего.

– Что это? – спрашиваю я.

– Список успокоительного, – сообщает Жорик. – Традиционные медикаментозные средства, земные народные, инопланетные. Надеюсь, что-то да поможет.

– Очень-очень рад, – кисло говорю я.

Жорик отключается. Я спускаю список в утилизатор. Так, что делать? Ждать еще три дня? Стойкий ли я системный оператор?

Прикнопленный к стене желтый модуль ползет в небо.

***

Меня хватает всего на двое суток. Я плохо сплю. Я вижу сны, полные тревожных оранжево-красных пейзажей и затираемых ветром следов.

Связи нет.