Фантастический Калейдоскоп: Механическая осень

Вернувшись на место, Артём аккуратно положил игрушку на стол и склонился над тетрадкой. Сегодня велели рисовать треугольники. Причём так, чтобы одним непрерывным движением вернуть карандаш в исходную точку. Но это утомляло и превращало рисование из развлечения в тоску зелёную. Артём быстро вспомнил навык и заполнил строку шалашиками из печатной буквы Л. А потом прошёлся нижним подчёркиванием, замыкая треугольники. Поднял голову, огляделся с победным видом. Остальные дети ещё сопели, старательно замыкая кривые линии.

Рука Артёма выронила карандаш и потянулась к рукоятке пистолета. Пулька покоилась в стволе, затвор был передёрнут ещё на выходе из раздевалки. Оставалось подловить момент, когда кто-нибудь в группе зашумит, и выстрел для всех останется незамеченным. Для всех, кроме Ленки, конечно…

Наверное, его выдало мечтательное выражение лица. Мира Михайловна всегда была настороже. Она резко встала и направилась в его сторону. Артём запаниковал, хотел убрать пистолет под парту, но предательская рука словно примёрзла к столу, а пальцы лишь крепче стиснули рукоятку. Однако воспитательница почему-то смотрела не на мальчика, а в окно у него за спиной. Там, сквозь прорезь в плотных шторах, что-то мелькнуло. И сверкнуло. А потом ещё раз сверкнуло…

Мира Михайловна вдруг замерла, её глаза расширились, лицо стало бледным, как бумага. Не оборачиваясь, Артём с усилием потянул пистолет на себя. И случайно зацепил пальцем спусковую скобу. Механизм сухо щёлкнул. Пулька попала чуть выше колена. Примерно под край юбки Миры Михайловны.

Артём съёжился, втянул голову.

Но воспитательница даже не вскрикнула. Зато встрепенулась и очень спокойным голосом скомандовала:

– Дети! Новая игра! Все лезем под парты! Быстро!

Мира Михайловна ласково коснулась плеча Артёма, заставляя подняться, взъерошила его волосы и почему-то шепнула:

– Спасибо, Тёма!

Группа радостно зашумела, отодвигая стулья. Артём присел, продолжая сжимать пистолет. Под соседней партой шумно возилась не подстреленная Ленка. Артёму вдруг стало стыдно. Захотелось немедленно попросить прощения у Миры Михайловны.

А она дотянулась до штор, задёрнула их поплотнее и побежала в раздевалку. Распахнула первую стеклянную дверь, бросилась ко второй, за которой был общий коридор.

И тут снаружи бабахнуло так, что окно заскрипело, выгнулось внутрь и рассыпалось. Его осколки запутались в шторах, никого не задев. Но воздушный поток прокатился по комнате и догнал воспитательницу на пороге, швырнув всем телом на прозрачную дверь…

***

– Мира Михайловна!!!

– Тихо, дети! Я сейчас встану…

– Вам нельзя, у вас кровь…

Ленка заревела, за ней остальные девчонки. Кто-то из мальчишек кинулся за аптечкой в группу, кто-то за взрослыми в коридор.

Артём неожиданно для самого себя взял воспитательницу за липкие пальцы и, глядя в её сузившиеся глаза, тихо попросил:

– Вы только живите, ладно? Мы вас любим…

Мира Михайловна улыбнулась и дала честное слово никогда не умирать.

14.02.2013

20:09

Бабушка Нюша всегда приходила проинспектировать Артёма перед сном. Папа почему-то кричал при этом: «Атас, братва! Шмон идёт!», а бабушка на него злилась и ругалась вполголоса.

– Зубы почистил? Покажи щётку. Так, вижу, мокрая…

– Игрушки в шкаф убрал? Открой, проверю. Хорошо, всё по полочкам…

– Одежду сложил? Где? Почему носки в штанине? Вытащи при мне…

– Подушку переверни, засыпать надо на прохладной стороне…

Вопросы и команды были всегда одни и те же. Артём иногда ощущал себя как в тюрьме. А бабушка Нюша всю жизнь там и работала. Это она сейчас на вахте где-то сидит, скучает, а раньше бандитов сторожила…

Инспекция уже подходила к концу, когда бабушка заметила пистолет под подушкой.

– Это ещё что за новости?! В шкаф, немедленно!

– Ну, ба! Это чтобы от плохих снов отстреливаться!

– Дай сюда, болтун…

Бабушка Нюша быстро проверила обойму, щёлкнула затвором, убеждаясь в отсутствии пулек. И сама положила игрушку на полку. Артём попробовал поныть, заранее зная, чем всё закончится. Просто он ещё не наигрался этим пистолетом. Выпросил его у папы на днях, когда возвращались с кладбища.

– А если плохие сны снятся, я тебе сейчас пустырничка принесу!

Ну, вот, придётся теперь эту горечь пить.

– Да это так, на всякий случай…

– Знаю я эти случаи! Мамка, наверное, опять сниться стала.

Она пошла на кухню и по дороге крикнула в гостиную, где папа смотрел телевизор:

– Ну, что ты за остолоп! Зачем пацана с собой брал? У него теперь опять нервы…

Папа что-то неразборчиво ответил.

Бабушка Нюша проворчала:

– Эх, зять, нечего взять! Толку с тебя…

Хлопнула дверцей холодильника, зазвенела посудой.

Артём вздохнул, послушно ожидая противное лекарство. На самом деле мама теперь снилась ему редко. Намного реже, чем Ленка из группы или Мира Михайловна. Наверное, это совсем неправильно.

Стало тоскливо, Артём непроизвольно шмыгнул носом. И вдруг словно увидел себя со стороны. Маленький несчастный мальчик, которого никто больше не любит. Только мама его любила. А теперь он не нужен никому…

«Мне нужен!»

Артём затих. Повертел головой. В комнате он был один.

«Очень нужен».