Фантастический магфикшн и его последствия (СИ)

Чтобы не попадать больше в неловкие ситуации, бывшие враги, а ныне товарищи по учебе встречались либо в библиотеке, где готовились к предстоящим занятиям, либо в комнатах друг у друга. Получилось, что Гермиона без уехавших на каникулы друзей осталась совсем одна, и Драко, как это ни странно, оказался единственным человеком из ее прошлой жизни. Связующей ниточкой между детством, полным испытаний и потерь отрочеством — и настоящим, в котором девушка чувствовала себя потерянной и одинокой.

Рядом с Драко было… спокойно. С каждым днем Гермиона отмечала все больше перемен в нем, когда-то настолько вредном, что хотелось ему врезать. Теперь юноша по большей части молчал, а если говорил, то негромко и с едва заметной иронией. Довольно скоро Гермиона почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы спросить его об этом. Драко только плечами пожал — новый жест, пришедший на смену размахиванию руками и злобным выпадам:

— Нет больше необходимости самоутверждаться. — Он помолчал, словно решаясь сказать что-то важное, потом с горечью проговорил: — Самоутвердился уже. Хватит.

Гермиона не стала развивать тему. Она понимала, что между ними все еще очень много старых обид, старых сердечных ран, о которых так или иначе придется поговорить. Но за то недолгое время, что они провели вместе, она успела осознать: Драко пойдет на откровенность только тогда, когда сам будет к этому готов. Надавишь чуть сильнее или не вовремя — и он закроется, отгородится стеной холодного презрения. Уйдет в такие глубины своего одиночества, из которых она вряд ли справится вернуть его. А Гермионе этого не хотелось.

Они обсуждали плюсы и минусы использования амортенции, когда дверь в комнату Гермионы распахнулась и на пороге возник Рон Уизли.

— Ага! — вскричал он так, словно застукал младшекурсников за тайным поеданием сладостей в кровати. — Вот, значит, как!

Гермиона и Драко переглянулись. Ничего, что стоило бы такой реакции, они не делали: Драко сидел на полу, облокотившись о край кровати, Гермиона устроилась на покрывале, скрестив ноги по-турецки. Между ними лежала книга рецептов.

— Я так и знал! — с неким новым, несвойственным Рону злорадством заявил тот.

— Что ты знал, Уизли? — неприязненно проскрипел Драко.

— Ты! — Рон направил на недруга волшебную палочку. — Ты втираешься к Гермионе в доверие!

— Рон, прекрати, — попросила Гермиона, неприятно пораженная напором и настроем друга.

— Еще чего! — огрызнулся Рон. — Оглянуться не успеешь, как этот хорек запудрит тебе мозги и как-нибудь подставит!

Драко сжал челюсти, чтобы не наброситься на рыжего придурка; на скулах его играли желваки. Мрачный взгляд исподлобья не обещал Уизелу ничего хорошего, однако Малфой держал себя в руках.

Рон же, приняв его молчание за признание поражения, принялся доказывать Гермионе, что от Малфоев нельзя ждать ничего хорошего, что они все подлые, мерзкие, скользкие…

Драко начал медленно подниматься, кулаки его рефлекторно сжимались. Гермиона обхватила пальцами его запястье и строго посмотрела на бывшего парня.

— Рон, уйди из моей комнаты, — четко проговорила она.

Рон раскрыл рот и замер. В глазах его читалось неверие.

— Нет! — выдохнул он. — Не может быть! Ты… ты не могла продаться Пожирателям…

— Война закончена, — перебила его девушка. — И спасибо тебе огромное за то, что ты такого высокого обо мне мнения! Особенно за мою «продажность».

На щеках Рона выступили красные пятна, он прожег Гермиону гневным взглядом, с отвращением скривился в сторону Драко и вылетел из комнаты.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — пробормотал Драко, захлопывая книгу.

Гермиона закрыла лицо руками и сгорбилась, качая головой. Драко, повернувшийся было к двери, с сомнением посмотрел на нее.

— Эй, — тихо позвал он. — Грейнджер…

Гермиона потрясла головой активнее, не отнимая ладоней от лица.

— Да плюнь ты! — попытался проявить деликатность юноша. — Помиритесь!

— Не помиримся, — резко ответила Гермиона и обхватила себя руками за плечи. — Я очень сильно обидела его, Драко. Очень сильно.

— Тем, что занималась со мной? — холодно спросил он. Но Гермиона была так расстроена эскападой Рона, что на обиду Драко внимания не обратила.

— Нет, конечно. Тебя он воспринимает исключительно как повод сказать мне что-нибудь неприятное. Сегодня ты просто подвернулся ему под руку, уж прости за это.

— То есть… вы еще летом поссорились?

— Мы не ссорились, — вздохнула Гермиона. — Я его обидела.

— Да что такого ты могла сделать, чтобы он на тебя кидался?

Девушка задумалась. Рассказать о том, что произошло в середине августа, она и хотела, и не могла — слишком это было личное, даже интимное. Она жалобно посмотрела на Малфоя, и он понял, что сейчас Гермиона совершенно не готова выносить сор из избы.

— Ладно, Грейн, захочешь — поделишься.

У самого выхода Драко догнал неуверенный голос Гермионы:

— До завтра?

Юноша обернулся, кивнул и едва заметно улыбнулся:

— До завтра.