Фантастическое путешествие

— В принципе человека можно уменьшить хоть до размера бактерии, или, если хотите, — вируса, или — атома. Теоретически пределов миниатюризации не существует. Целую армию, со всем снаряжением и техникой, можно уменьшить так, что она поместится в спичечной коробке. В идеале эту спичечную коробку можно было бы доставить куда следует, а там вернуть армии прежние размеры и пустить в дело. Понимаете теперь, в чем тут дело?

Грант сказал:

— Я так понимаю, Та сторона тоже может такое сделать?

— Наверняка. Однако, Грант, время идет, а дело не терпит отлагательств. Пойдемте со мной!

Там — «пойдемте со мной», здесь — «пойдемте со мной»! С тех пор как Грант проснулся, он ни разу не оставался на одном месте больше чем на пятнадцать минут. Агента ужасно раздражало такое обхождение, но он ничего не мог с этим поделать. Может, это завуалированная попытка не давать ему времени на раздумья? Во что они собираются его втянуть?

Они с Микаэлсом летели в скутере. Доктор прекрасно вел машину.

— Если такая штука есть и у нас, и у них — выходит, одно нейтрализует другое? — спросил Грант.

— Да, но все не так просто. Ни мы, ни они еще не овладели методикой в совершенстве. Тут есть ловушка.

— Да?

— Десять лет мы работаем над проблемой миниатюризации — теория и практика уменьшения размеров объекта и, соответственно, увеличения миниатюры до прежних размеров. Все эти вопросы касаются теории гиперпространства. К сожалению, мы зашли в тупик. Исчерпали все теоретические возможности в этом направлении.

— Ну и как успехи?

— Не особенно. Вмешался принцип неопределенности. Степень уменьшения обратно пропорциональна продолжительности миниатюризации. Говоря научно, эта формула равна той, где выводится константа Планка. Если уменьшить человека вполовину, он может оставаться таким сотни лет. Если сжать его до размеров таракана, эффект продержится несколько дней. Если же мы уменьшим человека до размеров бактерии, он пробудет таким всего несколько часов. Потом он вернется к прежнему размеру.

— Но ведь его можно снова сделать маленьким.

— Только после довольно долгого «фазового» периода. Могу привести математическое обоснование.

— Не нужно. Я верю вам на слово.

Они подлетели к подножию эскалатора. Микаэлс выбрался из скутера со слабым стоном. Грант перепрыгнул через бортик.

Они облокотились о поручни, скользящие вверх наравне со ступенями.

— И что такого знает Бинес?

— Мне сказали, что он рвал на груди рубаху и клялся, что может преодолеть принцип неопределенности. Вероятно, он нашел способ, как продлить миниатюризацию до бесконечности.

— Судя по вашей интонации, вы не очень-то в это верите. Микаэлс пожал плечами.

— Я скептик. Если он собирается уравновесить степень уменьшения и его продолжительность, значит, придется сделать это за счет чего-нибудь еще, а я не представляю, что это может быть. Возможно, единственный вывод, который можно сделать: я не Бинес. В любом случае, он утверждает, что может решить эту проблему, и мы не должны упустить свой шанс из-за собственной недоверчивости. Наверное, Та сторона думает так же — иначе не было бы попытки его убить.

Они поднялись к вершине эскалатора, и Микаэлс немного помедлил, чтобы договорить. Потом перешли к другому эскалатору, который вел на следующий этаж.

— Итак, мистер Грант, вы понимаете, что нам предстоит спасти Бинеса. Зачем? Ради информации, которой он владеет. Каким образом? Посредством миниатюризации.

— А почему именно миниатюризации?

— Потому что сгусток крови в мозгу Бинеса невозможно устранить извне. Я уже говорил об этом. Поэтому мы уменьшим субмарину, введем ее в артерию. Капитан Оуэнс будет капитаном, я — штурманом, мы поведем подводную лодку прямо к тромбу. И там за работу примутся доктор Дюваль и его ассистентка, мисс Петерсон.

Грант вытаращился на Микаэлса.

— А я?

— А вы будете стоять рядом и наблюдать. Что-то вроде ревизора.

Грант резко возразил:

— Только не я! Я не подписывался под всем этим. И не желаю впутываться в это дело. Совсем!

Он развернулся и попытался спуститься вниз по восходящему эскалатору, но у него ничего не вышло. Микаэлс подошел к нему. Казалось, доктор был удивлен.

— Но разве ваша работа не связана с риском вообще?

— Я рискую так, как сам считаю нужным. К такому риску я привык. К такому риску я готов. Дайте мне достаточно времени, чтобы узнать о миниатюризации побольше — столько, сколько понадобилось для этого вам, и я пойду на риск.

— Мой милый Грант! Никто и не спрашивал вас, хотите ли вы впутываться в это дело. Мне-то казалось, что вас вынуждает идти на риск ваш профессиональный долг. Я только что описал вам важность предстоящей операции. Кроме того, сам я иду на это дело, несмотря на то что далеко не молод и никогда не играл в футбол. Собственно, я рассчитывал, что вы поддержите меня в трудную минуту тем, что согласитесь присоединиться к нам. Так сказать, покажете пример.

— Если так, то плохой из меня работник, — пробормотал Грант. И раздраженно, почти зло добавил: — Хочу кофе!

Он остановился и позволил эскалатору вынести себя наверх. Неподалеку находилась дверь с табличкой «Зал заседаний». Они вошли.