Фантастическое путешествие

— Закрытая система? — Микаэлс высоко поднял брови. Он с трудом доковылял до своего кресла и упал в него с легким стоном. — Бесполезно, нужно большее увеличение карт, а откуда я его возьму? Оуэнс, держитесь подальше от стенки.

— Стараюсь! — рявкнул Оуэнс. — Я же сказал, что не могу бороться с этим чертовым течением.

— Тогда не старайся идти против него! — крикнул ему Грант. — Пусть корабль идет, как ему вздумается, а сам направь все силы, чтобы держаться параллельно стенке артерии.

Они подошли уже так близко, что видели все детали стенки. Волокна соединительной ткани, которые служили основной опорой, походили на строительные фермы, скорее даже на готические арки, желтые и блестящие, словно их тонкая поверхность была смазана жиром.

Упругие волокна соединительной ткани растягивались, расходились в стороны — при этом просвет сосуда расширялся, — замирали в таком положении на какое-то мгновение и снова сжимались, и тогда стенка артерии уплотнялась и даже собиралась в складки. Гранту не нужно было даже спрашивать, чтобы понять, что он видит пульсацию артериальных стенок под действием толчков крови, которую порциями выбрасывает сердце с каждым сокращением своих камер.

Корабль трясло все сильнее и сильнее. Стенка артерии была уже совсем близко, и стало видно, что она вовсе не гладкая, а неровная и шероховатая. Волокна соединительной ткани распались на отдельные клетки, словно они противостояли долгое время яростному потоку и постепенно кровь размыла и выщербила их. Они извивались, как тросы гигантского моста, проносились мимо иллюминатора и исчезали во влажной мгле, их желтый блеск тускнел, когда на них переставал падать свет корабельных прожекторов.

С каждым следующим поворотом Кора пронзительно визжала от ужаса.

— Осторожней, Оуэнс! — крикнул Микаэлс.

— Артерия повреждена… — пробормотал Дюваль.

Но течение обогнуло живую опору и утянуло за собой корабль, который заложил такой крутой вираж, что всех опрокинуло влево.

Грант пребольно стукнулся о стенку судна левой рукой, но тут же подхватил Кору правой и помог удержаться на месте. Задрав голову, он пытался разглядеть, что творится за бортом.

— Водоворот! — закричал он, — Все по местам! Немедленно пристегнуться!

Разные частички, отпавшие от красных телец, на мгновение недвижимо зависли за стеклом, поскольку оказались втянуты в тот же водоворот, а стенки сосуда слились в желтую бесформенную массу.

Дюваль и Микаэлс допрыгнули до своих кресел и затянули ремни.

— Впереди — ад кромешный! — крикнул Оуэнс.

Грант быстро подтолкнул Кору.

— Давайте пробирайтесь к креслу.

— Я стараюсь, — прошипела она.

Отчаявшись из-за невозможности сделать и шага по кораблю, который швыряло во все стороны, Грант толкнул Кору в кресло и потом уже дотянулся до ее ремней.

Но было поздно. Субмарину захватил водоворот и закружил с неистовой силой, словно праздничная карусель.

Грант только благодаря своим рефлексам успел ухватиться за подпорку и обернулся посмотреть, как там Кора. Ее сбросило на пол. Она цеплялась пальцами за ручку кресла, но долго это продолжаться не могло.

Не удержится, понял Грант и отчаянно потянулся ей на помощь. Но между ними оставался еще добрый фут. Когда он таки дотянулся до нее, его рука начала соскальзывать с подпорки.

Дюваль беспомощно барахтался в своем кресле, но центробежная сила сводила его попытки на нет.

— Держитесь, мисс Петерсон. Я попробую помочь вам!

Наконец ему удалось дотянуться до ремней, а Микаэлс и Оуэнс, распятые в своих креслах, застывшими взглядами следили за разворачивающимися событиями, но помочь никак не могли.

Левая нога Коры оторвалась от пола под действием центробежного эффекта.

— Я не могу…

Другого выхода не было, и Грант отпустил подпорку. Его потащило по полу, но он зацепился ногой за подставку кресла, отчего его дернуло с такой силой, что чуть не вышибло дух, но он ухватился левой рукой за кресло, а правой — за запястье Коры как раз в то мгновение, когда ее пальцы разжались.

«Протей» вращался все быстрей, так что казалось, словно он парит в воздухе и вот-вот перевернется. Грант не удержался в такой неудобной позе, его нога выскользнула из-под подставки, и многострадальная левая рука, которая все еще побаливала после предыдущего удара о стенку, приняла на себя добавочный вес. Гранту на миг показалась, что рука не выдержит и сломается. Боль была жуткая. В ужасе Кора впилась пальцами в его плечо, едва не стянув с него форму.

— Хоть кто-нибудь… — прохрипел Грант, — понимает, что происходит?

Дюваль, все еще безуспешно боровшийся со своим ремнем, сказал:

— Это шунт… Артериально-венозный шунт, фистула.

С трудом подняв голову, Грант посмотрел за окно. Поврежденная стенка артерии осталась далеко вверху. Желтое сияние угасло, вокруг виднелась бугристая поверхность мрачного ущелья. Она уходила вглубь и ввысь, насколько хватало взгляда, в эту пропасть ухали эритроциты и другие кровяные частицы. Даже огромные устрашающие туши белых телец быстро проваливались вниз.

— Еще минутку, — хрипел Грант, — Еще одну минутку, Кора!

Он шептал это больше для себя, для своей израненной и горящей руки.