Фантастика 1966. Выпуск 1

Френк (зло). А вам не кажется, что так было всегда, Бен? Всегда на наших знаниях наживались и преуспевали другие. Потому что преуспевают лишь те, кто умеет любую ситуацию применить к своей выгоде. Вот и я хочу, чтобы мы использовали…

Голдвин. Уходите.

Френк. Не только для себя, Бен, нет! Ведь идея-то правильная. Вы же знаете: это возможно. Ну, трудно, ну, не получается — никогда не бывает, чтобы сразу получилось! Но если бы мы по-прежнему сидели в двух комнатах с Беркли, убивали все время на размещение заказов и поиски оборудования — разве было бы лучше? Кстати, Бен, у меня есть идея опыта, я хотел бы обсудить ее с вами: что, если комбинировать реакторы с генераторами…

Голдвин. Уходите!

Френк. Ну… не надо так, Бен. Что вы делаете? Вы же сами толкаете меня к ним.

Голдвин (встает). И проваливайте к ним! Вы с этим Хенишем родственные натуры. И не смейте больше называть меня Беном! Я не в силах выгнать вас из Центра… ну, куда мне: у вас теперь связи, влияние, папаша Эд! Но я вас знать не хочу. Идите к ним, к черту, к дьяволу, занимайтесь чем хотите, стройте свое благополучие на чужих репутациях и знаниях…

Френк. Но, профессор… но, Бен!

Голдвин. Уходите прочь!

Френк понурив голову уходит.

Голдвин берет журнал, идет в свой кабинет. Останавливается, беспомощно разводит руками.

Вот теперь я совсем один…

Затемнение

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

В правой стороне сцены луч прожектора выделяет фигуру Голдвина. Он ходит по кабинету. Голос его слышен теперь из динамика — это голос его раздумий.

Голос Голдвина. Когда работаешь, как-то забываешь, что вокруг люди. А они есть, они живут и поступают… Ах, Френк, как ты мог! Что же теперь будет? Неужели этот недоучка прав и мы ничего не достигнем? И будут накапливаться ядерные заряды… а потом рваться, жечь все и вся. Он прав правотой посредственности: чего нет, того не может и быть. И мне нечего возразить ему. Нет главного открытия, главного знания о ядре. Любое исследование начинается с открытия, а я начал до открытия. Поддался иллюзии… Но теперь я должен его сделать, должен! Но как? Да, похоже, что именно нейтрино переносят энергию от среды к ядрам и от ядер к среде. Переносят… как? Берут и переносят… Слова, слова, пустые слова! Нет, не могу. Не могу…

Затемнение справа.

В левой части прожектор освещает фигуру Шардецкого. Он пишет на доске формулы реакций, уравнения. Стирает, снова пишет. Кладет мел.

Голос Шардецкого. Нет, и этот путь никуда не ведет. (Стирает формулы.) Никакой? (Ходит по кабинету.) Попробуем еще раз. С самого начала… Когда-то возникли частицы, атомы, звезды, планеты. Зачем? Основной целью природы не было создание атомов. Э, вообще у природы не было и нет никаких целей! Да и никакой природы непонятие — вариант бога. Есть изменяющаяся материя… И сам материя не дана нам в ощущениях, иначе бы мы все о ней знали. Мы ощущаем лишь изменения в ней, процессы… И основным процессом в материи есть стремление к устойчивости всех возникающих систем. Стремление… Кто стремится? Куда? Как бессильны слова! Просто: существует то, что устойчиво. Существует то, что существует… Опять масло масляное! (Садится на стул, обхватывает голову.) Тяжело! Ах, как тяжело!.. Попробуй осмыслить то, для чего нет слов! Ну, давай еще раз: имеется процесс обмена энергией между ядром и средой. И он связан с нейтрино…

Затемнение слева.

Освещается мечущийся по кабинету Голдвин.

Голос Голдвина. Природа выпускала в обращение всякие частицы: устойчивые и неустойчивые. Устойчивые выжили… И что же? Почему? Как? Не знаю. Я ничего не знаю! В природе все устроено либо дурацки просто, либо гениально просто, мы же слишком умны и слишком посредственны… (Трет щеки ладонями.) Я ничего не понимаю. Я стар, устал и напуган. Мне страшно: а вдруг от моей мысли зависит — быть миру или не быть? Безумный мир! Разве можно на одного человека взваливать такую ответственность! Что я могу?

Затемнение справа.

Прожектор освещает Шардецкого.

Он стирает записи с доски, отходит.

Голос Шардецкого. И это не то. Ядра, частицы, моменты, кванты… привычные понятия, в которые я вкладываю более глубокий смысл, чем есть на самом деле. Надо что-то совсем иное. Что-то совсем новое. Такое, чтоб ни в какие ворота не лезло. Тогда пойму. Но этого нет… (Подходит к книжному шкафу, достает книгу.) Посмотрим, что об этих предметах пишет профессор Голдвин… (Листает. Луч прожектора освещает стоящего рядом Голдвина). Знакомо… Известно… Знакомо… Ага, вот!

Голдвин (лекторским тоном). “…Нейтрино. Пока непонятно место этой частицы в строении материи. Протоны и нейтроны образуют ядра атомов. Мезоны, обмениваясь между ними, исполняют роль ядерных связок. Электроны вместе с названными частицами образуют атомы веществ. А для чего в природе нейтрино? Трудно допустить, что оно создано лишь для подтверждения теории Паули о бета-распаде…”

Шардецкий. Справедливо. (Листает.) А вот это…