Фантастика 1979

Его затрясло при одной мысли, что здесь, куда он так непрошенно забрался, и так беззастенчиво совал повсюду свой нос, и так безответственно (хотя и невольно) натворил что-то страшное, — здесь он может оказаться чужим и ненужным, и раз уже все, что его сейчас окружает, явно не его мир, то здесь будет не его школа и не его дом!

Он вдруг почувствовал себя таким маленьким и беспомощным, что громко всхлипнул и помчался со всех ног обратно, вдоль прямоугольных кварталов, очерченных параллельными линиями несостоявшихся петровских каналов, к несчастному Крузенштерну, который вынужден ежегодно терпеть на себе полосатую курсантскую тельняшку, вдоль налившихся голубым огнем трамвайных рельсов, проложенных, наверное, еще до первой мировой войны, и влетел в школу, даже не успев обрадоваться тому, что она, тихо теплясь нежарким свечением фасада, оказалась на своем законном месте.

По неосвещенному коридору он добрался до своего класса, прислонился лбом к шершавому косяку и, задыхаясь, прикрыл глаза. И всплыла страница альбома. Он вспомнил ее так отчетливо, что сомнения исчезли. Да, то, что он увидел, то, что ему вдруг представилось, было там… в альбоме неизвестного художника. Ивик сделал усилие… нет, фамилии и имени его он вспомнить не смог… Там были скалы и две фигурки — близнецы?… Чувствовалось, что вот-вот зазвучит звонок…

Ивик понял, что больше ждать он не в силах, что он должен немедленно увидеть и поверить — это его класс, а иначе… у него просто сердце выпрыгнет, и тут звонок действительно задребезжал, дверь распахнулась, и Ивик увидел старого учителя, который, чуть прихрамывая, направлялся от доски к двери, ступая по четкому чертежу солнечных квадратов, расчертивших линолеум, начит, здесь было обычное, земное солнце…

— Ивик? — произнес учитель так, словно пребывание мальчика в коридоре несказанно удивило его.

Сайгин сразу же подхватил из-за учительской спины: — А мы-то думали, что ты уже там… в нетутошних измерениях!

Класс, плотно обступивший учителя и явно не желавший с ним расставаться, с готовностью подхватил:

— С прибытием, Новый Гулливер!

— В каких измерениях изволили гулять — в тысяча первом, втором и третьем? Зеленых человечков не встречали-с?

— Ой, девочки, как он запыхался — за ним же людоеды гнались!

Это уж, конечно, Сонька.

— Ну-ну, девочки, умерьте кровожадность вашей фантазии, — проворчал Катет. — Я ведь успел предупредить вас, что если сопространственные миры и существуют, то скорее всего они отличаются друг от друга весьма незначительно, и уж конечно, развиваться они должны в сторону накопления добра, а не зла — это закон природы, как и течение времени из прошлого в будущее.

— А если эти миры совсем похожи, значит, в них можно Побывать и даже этого не заметить? — настырничал Сайгин.

— Легко сказать — побывать! Такой переход, ребята, должен поглотить непредставимое количество энергии. Скажу вам больше: некоторые ученые — а они любят пофантазировать в перерыве между серьезными занятиями — высказывают предположение, что однажды наша Земля такой переход уже терпела.

— Ой! — вскрикнула Соня, словно пол ушел у нее изпод ног.

— Это не двенадцать ли тысяч лет назад, когда потонула Атлантида и появился Гольфстрим? — солидно вопросил кто-то из отличников.

— Много раньше. Около ста пятидесяти миллионов, если вас устраивает такая точность. Так вот, есть предположение, что одна из наших лун по какой-то причине сошла со своей орбиты и была притянута Землей. Куда, спрашивается, делась вся энергия соударения?

— Воронка должна была получиться — жуть!

— Предположим, что это Тихий океан. Но, по расчетам, энергии выделилось несравнимо больше. Так вот, существует безумная идея: а не пошла ли эта энергия на то, чтобы переместить Землю в другое пространство, точнее, в совокупность других измерений?

Ребята ошеломленно затихли, как тогда, на уроке.

«Не поверят, — вдруг четко пронеслось в голове Ивика. — Хорошо, что я ничего им не сказал, не поверили бы. Еще и подняли бы на смех. Поверить смог бы только один… Но его, кажется, уже давно нет в живых. Остались только картины, которые лучше всего вспоминать с закрытыми глазами. Он, значит, тоже побывал там, вот с ним можно было бы попытаться еще разок перебраться в этот мир. А лезть туда в одиночку, тем же неумехой и незнайкой, из-за которого…»

Он невольно замотал головой при этом воспоминании, но старый педагог, незаметно приглядывавшийся к этим стремительным сменам сомнения, восторга и отчаяния на мальчишеском лице, понял его по-своему:

— Ну что, Ивин, математика не такая уж сухая наука, как тебе казалось? — В его голосе проскользнула горделивая нотка. — Я вижу, что тебя наконец-то слегка заинтересовала геометрическая проблема пространства — или я опять ошибаюсь и твое воображение опять занято чем-то посторонним?

«И этот не поверит, — в отчаянии думал Ивик. — Этот в первую очередь. Еще в то, что было сто пятьдесят миллионов лет назад, может быть; но в то, что случилось здесь и сейчас, нет. Никогда».

Но учитель ждал ответа, и мальчик решил от этого ответа попросту уйти.