Фантастика, 1981 год

Не составило труда сообразить, откуда в сновидении взялся Дон-Кихот и в чем смысл его ответа. То была всего лишь фантастическая проекция недавних слов Зеленина, который обожал парадоксы. “Знаешь, что странно? - сказал он тогда Конкину. - В старину так много писали о “чудесах техники” и не замечали куда больших “чудес искусства”. - “Каких именно?” - полюбопытствовал Конкин. “Да самых обычных. Кого ты, например, лучше знаешь - Гамлета или Шекспира, ДонКихота или Сервантеса, Робинзона Крузо или Дефо? Кого мы лучше представляем, кто для нас в этом смысле реальней - образ или его создатель?” - “Не вижу в этом парадокса”. - “А я вижу. Что мы знаем о тысячах и тысячах современников того же Гамлета, которые действительно жили, любили, страдали, боролись? Ничего! Будто их не было вовсе. А вот Гамлет для нас существует. Есть в этом какая-то несправедливость…” Выходит, эти слова затронули что-то глубокое, раз они всплыли во сне. Но при чем здесь четкий, нетерпеливый сигнал “проснись”?!

Разгадка, сколько Конкин ни думал, ускользала. Он знал, что в таких случаях надо сделать. Забыть, переключиться! Тогда ответ будет искать само подсознание и, возможно, найдет.

Или не найдет, так тоже бывает: человек для себя все еще самая большая загадка.

А начать следует с обычной разминки, сегодня рна особенно кстати.

Сообразив, кто именно сейчас бодрствует, Конкин ткнул кнопку вызова.

– Приятного пробуждения, брат-моллюск! - тотчас плеснулся из динамика веселый голос Зеленина.

– Старо, - ответил Конкин, одеваясь. - Было.

– Где? Когда? - встрепенулся голос, и Конкин живо представил, как над изумленным глазом приятеля косо взметнулась бровь, как дрогнула рука с неизменно зажатым в ней миниатюрным компьютером.

– Впервые образ корабля-скорлупы и, следовательно, людей-моллюсков возник в одном фантастическом рассказе двадцатого века, - отчеканил Конкин. - Было, старо, лежит на поверхности, как всякая явная ассоциация.

– Эрудит несчастный… - сокрушенно вздохнул голос. -Ладно, твой ход.

– Слово “Конкин”. Неявные ассоциации, пожалуйста.

– Двугорбый верблюд! - мгновенно выпалил голос.

– Кон-кин, - медленно повторил Конкин. - Пауза посередине, перегиб, верблюд. Лежит на поверхности.

– Да, пожалуй, - нехотя согласился Зеленин. - Тогда утюг!

– Как?

– А-а! Не видишь ассоциации?

– Нет…

– Конкин - конка… Улавливаешь?

– Не припомню такого слова…

– Значит, есть эрудиты получше тебя. Кроме Киба, само собой… Конка - это такой древний, на лошадях влекомый по рельсам транспорт. Нечто архаичное, движимое мускульными усилиями, неповоротливое. Как утюг.

– Здорово! - восхитился Конкин. - Второе ассоциативное производное, это не банально…

– Тем и живем, - с гордостью сказал Зеленин и отключился.

Конкин покачал головой. Подобная вроде бы несерьезная гимнастика ума была для него, как и для всех, в той же мере развлечением, в какой и жесткой, привычной, как дыхание, необходимостью, ибо давно прошли те времена, когда избавление кораблей от ракушек почиталось проблемой, но мало кто задумывался, сколь опасна в быстроизменчивом мире прогресса короста въевшихся стереотипов.

Однако тайная надежда, что эта зарядка, раскачав подсознание, заставит всплыть причину внезапного пробуждения, не оправдалась.

“Забыть, забыть!” - напомнил себе Конкин.

Мысли Конкина, когда он переступил порог обсервационной, были - так ему, во всяком случае, казалось - обращены исключительно на дело.

Сигнал о появлении в зоне видимости неизвестного тела он заметил тотчас. Быстро вгляделся в роспись цифр на табло.

Из-за колоссальной удаленности объекта их точность оставляла желать лучшего, и все же сомневаться не приходилось: обыкновенный метеорит! Правда, крупный и, очевидно, железный, так отражать радарные импульсы мог бы, предположим, чугунный утюг.

“Почему утюг? - удивился шальному сравнению Конкин. -” Ах да! Зеленинская ассоциация застряла…” Он улыбнулся. В Пространстве можно было, чего доброго, наткнуться на выход в иное измерение, на причинно-следственную флюктуацию, но только не на утюг. Зато метеорит был в кем такой же банальностью, как змея в лесу. Конкин слегка скосил взгляд. Ну конечно! Как ни далеко находилось тело от корабля, как ни расходились их траектории, Киб держал его в прицеле аннигилятора. На всякий случай… Такие вопросы безопасности Киб решал сам. И мигом занимал оборонительную позицию.

“Как питекантроп при малейшем шорохе. Еще бы! Мы тоже находимся в довольно враждебной среде…”

– Что за объект? - на всякий случай спросил Конкин.

– Метеорит класса Z-2, достоверность определения 95 процентов. - Голос Киба, как всегда, зазвучал так, словно невидимый собеседник находился рядом. - Параметры…

– А вдруг это змея? - неожиданно для себя пошутил Конкин и тут же отметил, что это скорей всего дань тому, утреннему…

– Со змеей объект не коррелируется ни по одному параметру, - прозвучал бесстрастный ответ.

Нет, юмором Киб не обладал. Зато он знал, что такое “змея”.