Фантастика 1982

В машине он попросил Петера навести, справки о судьбе Патрис. Парень минуту размышлял, потом начал нажимать клавиши на пульте. “Отпечатать или сообщить вслух?” - замерли на экране маленькие зеленые буквы. “Вслух, только вслух, - подумал Сезар, - я не служба информации, чтобы собирать досье. Только кратко, самое существенное. Пусть себе Патрис бежит взморьем. На фоне заходящего солнца. А мне - одни сведения о Патрис Лонг”.

– Патрис Лонг. 1963. Грамон. Психолог. Ученой степени не имела. Первый муж - астронавт Адам Сезар. Пропал без вести в августе 1995 года. Второй раз вышла замуж в 2000 году. Муж, Франц Зигмунд, автогонщик, погиб в аварии в 2003 году. В 2007 году вышла замуж за служащего фирмы “Феникс” Куба Лонга, умер в пожилом возрасте в 2025 году. При переходе на интеллектуальную оплату труда не выдержала перегрузки. С 2047 по 2060 год находилась в психиатрической больнице, где п умерла. Похоронена за счет государства. Родных и близких нет.

8

Издали гора смахивала на огромный голубоватый сегмент солнца, которое едва начало подниматься над горизонтом и застыло.

Прикинув по привычке на глаз расстояние до нее, Сезар проехал по автостраде еще метров пятьсот пятьдесят и, когда просвет между деревьями показался ему достаточным, повернул влево. Машина легко и плавно преодолела кювет и на полуметровой высоте понеслась над полем, густыми зелеными всходами, напрямик, к горе. За полчаса предполагал прибыть к месту.

Его он избрал неожиданно; спонтанно, в тот вечер, когда система ровным, бесстрастным голосом сообщила ему сведения о Патрис. “Стоп, - сказал он себе, - давай остановимся на минутку. Пятьдесят четыре года назад умерла Патрис в психиатричке, похоронена за государственный счет. А мне сорок восемь. Выходит, умерла до моего рождения. Мы оказались в разных эпохах. Она умерла в мое время, я умер в ее время. Никакой логики не хватает, чтобы свести концы. Собственно, я действительно умер и сейчас нахожусь как на том свете.

Во сне. И если я мертвый, терять мне нечего - все, что имел, я уже потерял. Так вот, если это сон и я покончу с собой, сон должен прерваться, я проснусь за пультом “Глории”. Если же это действительность, мне тоже терять нечего. Если в самом деле проводится эксперимент, в последнюю минуту меня остановят.

Жестокий эксперимент. Все рассчитано. Можно только представить, как Патрис к старости оказалась без гроша в кармане и с расстроенной психикой…

Я же из самого начала, как приземлился, балансирую, словно на лезвии бритвы. Когда что-то снится и ты знаешь, что это снится, вскоре просыпаешься, а я не могу проснуться третьи сутки. Пусть эксперимент, зачем мне тогда разрешают думать, будто это эксперимент? Обострить ощущения, чтобы я полнее раскрылся? Почему разрешают контролировать себя? Или вынуждают контролировать, чтобы загнать на середину каната, протянутого над пропастью, - доверяем и проверяем, пряники кнут? Что от меня хотят? Сон или эксперимент - все зафиксируется, потом расшифруется. Не верю, что это реальность, не верю, не воспринимаю! Я - из того времени! Я хочу туда!” Спокойно, уговаривал себя, спокойно, ты же астронавт, давай думать, у тебя же прекрасная реакция на смену ситуаций.

Надо думать, возможно, система еще не фиксирует мыслей.

Приборы “Глории” фиксируют, да бог с ними, он- проверен на лояльность, и вообще, коль дело идет к тому, что можно потерять рассудок, при чем здесь лояльность? Его обязанность - не лишиться рассудка, сохранить себя, а там как получится.

Во-первых, выключиться и суеты по познанию этого постиндустриального, или как его, общества, пусть живут, как им хочется, ему какое дело? Он должен успокоиться, снять напряжение, чтобы не попасть в переделку. Отключиться. Экспериментаторы должны убедиться в его спокойствии.

И он избрал это место. С помощью Х-95. Пожелал оказаться в нетронутом кусочке природы в одиночестве, пострелять уток, словом, прийти в норму.

Сезара ждали. Когда через полчаса машина сделала поворот почти на девяносто градусов, ему открылась небольшая лужайка, укрытая свежими покосами клевера. В глубине стояла лесная сторожка, возле нее встречал пожилой человек, служитель. “Этого мне и хотелось, - отметил Сезар. - Вот такая сторожка, с гонтовой крышей, заросшей мхом, и колодец во дворе”.

– Я вас давно жду, - сказал мужчина и протянул руку. - Гофман. Так и зовите меня - Гофман. Коротко и ясно.

Сезар пожал крепкую красную руку Гофмана и невольно присмотрелся к нему. Старая шляпа с опустившимися полями, поношенный костюм, на ногах солдатские ботинки без шнурков, видны серые шерстяные носки. Сетка морщин под глазами, нос как маленькая очищенная луковица, короткая седая бородка.

Что это: печать лесного одиночества или маскарад, антиквариат специально для Адама Сезара, чтобы он лучше себя чувствовал? Пускай, какая разница, покой и только покой, хватит самокопания.

– Давно вас ожидаю, - повторил Гофман. - Как получил указание системы, так и жду., - Вас предупредили?.- сказал Сезар, и потому, что это было первое, вышло как-то сухо.