Фантастика 1984

Огромное тело Счена лежало навзничь наискосок через всю комнату, от стеллажей до лежанки. Одна рука неудобно подвернулась, около другой исходил смрадным желтым дымом револьвер. Острый темно-красный язычок выглянул из-под левого бока, влажно блеснул и вдруг побежал веселой струйкой, растекаясь в лужицу, которая, как амеба, вытягивала и вбирала псевдоподии. Амеба намертво присосалась к, мертвому телу, жадно подрагивала, полнела на глазах, жирно отливая выпуклой поверхностью.

Алан прокрался мимо стеллажей, ударом плеча распахнул дверь и подбежал к лестничному пролету. Далеко внизу сыпали дробь каблучки женщины, которая спешила на большое представление. Железные пальцы схватили Алана с двух сторон за руки, кто-то накинул на голову тесный мешок. Алан захлебнулся в крике, дернулся и потерял сознание…

Смотреть на Алана было жутковато. Его маленькое тело, до шеи упрятанное под тяжелыми складками темно-красного покрывала, лежало на узком столе. Всю верхнюю часть головы окружали острофокусные церебролазеры, были видны только глаза с запавшими веками. Тонкие ноздри, от которых к уголкам губ спускались глубокие складки, были неподвижны, рот чуть-чуть приоткрыт. Острый подбородок торчал, как у ребенка, да и все лицо с беспомощным выражением недоумения и испуга казалось детским. Прозрачный защитный колпак над столом почти не был виден, и только сбоку, как в выпуклом зеркале, отражались стенные светильники.

— Думаю, достаточно, — пробормотал Арк, щелкая тумблерами.

Лана, неотрывно глядевшая на слабо освещенное лицо Алана, облегченно вздохнула и откинулась в кресле. И только теперь почувствовала резкую боль: все время она сидела, намертво сцепив пальцы.

— Когда он проснется?

Арк потер выпуклую лысину, пощипал кончик пухлого носа: — О, еще не скоро! Ты можешь отдохнуть.

— Нет, — тряхнула светлыми локонами Лана. — Я подожду.

— С Аланом уже ничего не случится. Напрасно терзаешь себя, это не рационально.

— Все-таки подожду.

— Принести чего-нибудь горяченького?

— Спасибо, не хочется.

Они надолго замолчали. Арк смотрел на Лану, быстро оглядывал приборы, что-то бубнил в диктофон и снова смотрел на Лану. Это занятие не надоедало и не утомляло. Ланой можно было любоваться, как любуются восходящим солнцем, цветущим миндалем, мерцающим морем.

— Он действительно был в прошлом, — вдруг спросила Лана, — или это только сон?

Арк пожал круглыми плечами: — Эффект присутствия словами не выразить. Это и сон, и явь одновременно.

— Как ты думаешь, Счена он встретил?

— Думаю, да.

— И помог ему?

— Думаю, нет.

— Тогда зачем нужен этот эксперимент?

— Мы на янцах не экспериментируем, мы их лечим.

Лана удивленно расширила и без того огромные глаза.

Арку показалось, что всю комнату заполнило голубое сияние.

— Объясни!

— Что ж, — вздохнул Арк. — От меня всегда требуют объяснений… Дело в том, что янцы так или иначе тоскуют о прошлом. Это своеобразная ностальгия, болезнь. Древние века овеяны легендами, самые сладкие воспоминания — о детстве, мы думаем, что со времен нашей юности мир стал хуже.

— Разве это не так?

— Всякая болезнь требует лечения. И вот одни носятся по горам, изображая ледяных янцев, другие дикарствуют на необитаемых островах или в джунглях, третьи переплывают океаны на лодках, плотах или бревнах. Как правило, этого хватает, и они возвращаются к цивилизации бодрыми и здоровыми.

— А Алан?

— Алан — другое дело. Он крупнейший ученый эпохи и в то же время человек с гипертрофированной совестью. Он вбил себе в голову, что лично ответствен за прошлое. Это стало его манией, навязчивой идеей. Он считал, Что если получит возможность вернуться в древние века, то уничтожит все несправедливости, спасет загубленных гениев. Над своей установкой он работал как одержимый и в результате надорвался.

— В чем же ошибка?

— Я полагаю, что прошлое изменить нельзя.

— Экспериментально это не доказано.

— Конечно… Однако допустим, что ценой неимоверных усилий Алан закончил работу и перенесся в прошлое. И что? Он не продержится там и суток, он погибнет! Каждый янец — сын своего времени и может жить только в своем времени. Чем дальше мы уходим в развитии, тем невозможнее приспособление в прошлом. Там другая логика, другие ценности, другие; понятия о счастье и жизни. Не говоря уже о мелких бытовых подробностях, драконе Морте, гигиене… Нет! — Арк махнул полной ручкой. — Я слишком оптимистичен! В одиночку Алан не продержится и дня.

— Но ведь ты все-таки перенес его в прошлое!

— Я уже говорил, что здесь другой принцип… Когда здоровье ведущего физика стало внушать опасения, я предложил Алану готовый аппарат. Это было для него неожиданным подарком. Он не стал вникать в детали, лишь ознакомился с общим принципом. Он поверил мне, что объяснимо состоянием лихорадочного нетерпения. — Арк перещелкнул зеленый тумблер. — Алан рвался к Счену, а я хотел спасти его здоровье. Подобные мании лечатся шоком, вот и пришлось к нему прибегнуть…

— Смотри, смотри! — взметнулась Лана. — Он шевельнулся!

Арк мельком глянул на разноцветные огоньки пульта и засеменил к узкому столу, на котором лежал Алан.