Фантастика, 1985 год

– Что ты! Совсем нет, - успокоил техник. - Хотя в них что-то есть. Понимаешь… я тоже принял три ампулки, когда однажды бессонница навалилась. Голову закружили сновидения, схожие с твоими. Тьму готических соборов перевидел. Кажется, что тут худого? Снятся произведения искусства! И все же… откровенно говоря, почему так настойчиво лезут в сны чужие храмы? Они и только они! Ну, думаю, с меня хватит. И бросил принимать ампулки! Извини, что не сказал тебе. Блажь нашла. Захотелось проверить действие их на другом человеке. А тут подвернулся ты…

– Отличное лекарство! - оценил Ельчанинов. - Я наконецто, выспался. Человеком себя чувствую.

– Остановись, - посуровел техник. - А то наглотаешься, мало ли что начнет являться, - и посмотрел на Ельчанинова внимательно, испытующе долго:-Девица, например, - обронил он.

– Какая? - встрепенулся Ельчанинов.

– Белокурая, в сером английском костюме с сумкой, сплетенной из соломы.

– С книгой по искусству и с приборчиком в виде коробочки для зеркальца? - досказал детали Ельчанинов.

– Да, в коробочке есть зеркальце, в которое она поглядывает, - отметил техник.

– И микрофон есть!

– Для записи птичьих голосов, - уточнил техник и грустно заключил: - Значит, и тебя нашла.

– И ты пел по-соловьиному? - растерялся Ельчанинов.

– Я чирикал… - усмехнулся техник. - В то время рядышком воробей скакал. Здорово получилось! Как будто всю жизнь воробьиному чириканью учился. Ну, что скажешь?…

– Да что она, марсианка, что ли? - насторожился Ельчанинов. - Симпатичная! И не космический холод, а живая женщина, - попытался он защитить незнакомку. - Когда задела меня рукой, я ощутил: рука горячая.

– Она обжигающе горячая, - заметил техник. - Ну да ладно… Лучше скажи: договорились о новом свидании? Хотя зачем договариваться. Ты сколько принял ампулок?

– Три. А что?

– Точная девица! Она и ко мне приходила после трех ампулок.

– Значит?… - все еще не веря своей догадке, посмотрел на него Ельчанинов.

– Значит, так, - досказал за него техник,- если примешь еще три ампулки, она непременно тебя найдет. Поздравляю!

– Но ведь и ты можешь с нею встретиться? Разве она не стоит того? - вдруг оживился Ельчанинов, почувствовав, что к нему явился его прежний веселый нрав. - Или ты уже не поглядываешь на красивых женщин? Или они уже не лучшие минуты жизни?

– Не придет,- отрезал техник.

– Твоей жены побоится! - воскликнул Ельчанинов.

– Не в том дело. С бессонницей покончено. Невероятный случай. Поехал в командировку - бессонница изводила, а вернулся - без нее. А нет бессонницы - нет и нужды принимать ампулки. Понял?

– Не совсем.

– А тут и понимать нечего! У ампулок прямая связь с бессонницей: пока она есть, ампулки лечат. И по-своему прибирают сны к рукам. Как бы свои подсовывают. Которые, как мне кажется, в них заложены.

– Молодец! Такое чудо удружил, - нахмурился Ельчанинов. - Выброшу!

– Да ведь ты спать не мог, - обиделся техник.

– Выброшу, - заверил Ельчанинов.

– Стoп! Надо ли? - неожиданно засомневался техник.

– Это почему же?…

– А может, девицы тут ни при чем! И не марсианки они, а настоящие. Живые. И твоя, и моя. Только очень схожие. Бывают же такие совпадения. Надо бы еще раз проверить…

На том и сошлись.

Ельчанинов спрятал ампулки в холодильник.

Неуютные ночи позади. И без ампулок спал прекрасно.

Храмы все еще возникали во сне, но теперь их стройная череда начала рассыпаться, затуманиваться и наконец совсем исчезла.

Прошел месяц. Ельчанинов торжествовал: бессонница пропала!

Но вот сон Ельчанинова опять ослаб, начал прерываться. И вскоре бессонница восстановилась. Тогда Ельчанинов попросился в командировку. В Приморье. Там временной пояс был смещен по отношению к московскому настолько, что бессонница Ельчанинова приходилась как раз на дневное время. К чему он и стремился. Хороший пример был: техник лечился таким способом.

Его командировали: у предприятия были свои дела в том краю. Ельчанинов не забыл захватить с собой ампулки. На всякий случай.

Во Владивостоке он поселился в новой гостинице, которая возвышалась в центре города на самой вершине сопки. Номер на двоих. Широкое, чуть ли не во всю стену окно выходило в сторону Амурского залива. Картина захватывающая: уходящая в небо морская даль и рассыпанные всюду по зыбкому простору суда. В тихой бухте прохаживались парусники. Оставив вещи, Ельчанинов с полотенцем в руках сбежал по крутому ступенчатому спуску к бухте. Умылся. Когда же возвратился в номер, обнаружил, что он не один: к нему подселили невысокого седого полного мужчину. Тоже в очках, тоже командированный.

Его знакомый был ученым. Познакомились. И жизнь каждого пошла своим руслом.

Встречались только по вечерам. После работы. Сосед, Владимир Андреевич Стариков, признался, что страдает от бессонницы. Причем бессонница Старикова возникла в командировке.

Уже два месяца помогал он дальневосточникам дорабатывать какой-то проект. Воображение у Старикова пылкое, беспокойное. Он и среди ночи вскакивал с постели, записывая мысли, которые озаряли его и во сне. Жить по-другому, постоянно не размышляя, Стариков не умел.