Фантастика 1987

Варлей не торопился расстаться с молодым Тирбахом. Но заговорить с ним при мне не решался. Я догадался, что могу быть посвященным в какую-то тайну, и не отходил от Рудольфа ни на шаг.

Увидев тщетность своих намерений остаться с Рудольфом наедине, Варлей наконец выдавил:

— Господин Тирбах, я хотел бы поговорить с вами еще об одном обстоятельстве…

— Я вас слушаю.

— Видите ли, у нас нет уверенности в благополучном исходе операции… Впрочем, вашему отцу нечего терять… Поэтому до того, пока не станет все ясно, о пересадке никому не должно быть известно.

— Согласен, господин Варлей, мы будем молчать, — как-то буднично пообещал Рудольф, и все поняли, что эти слова сильнее самых торжественных клятв.

Я сообразил, что могу использовать этот факт для укрепления своих позиций. Обронив ненароком фразу о том, что мне тоже пора на родину, я ждал каких-то ходов со стороны Варлея, и не ошибся.

Он предложил мне возвращаться вместе и, получив мое согласие, заказал два билета на самолет.

В машине по дороге в аэропорт я как бы между прочим обронил:

— Как удачно вы, господин Варлей, явились со своим известием о старом Тирбахе. До вас я не знал, что делать со своим газетным очерком. А вы сразу сняли все проблемы.

— Вы журналист? — удивился Варлей.

— Да, из «Фурора»…

И я как можно бесхитростнее поведал ему о своих авторских затруднениях…

— Теперь я напишу как есть.

— А не лучше ли воздержаться от публикации? — Варлей глядел на меня маленькими настороженными глазками. — Тирбах заменит себе интеллект, он узнает о поступке Рудольфа, и, надеюсь, их отношения наладятся сами собой.

Я не согласился с ним:

— Тут важен общественный резонанс. Семейный конфликт Тирбахов типичен для наших деловых кругов. Достойной сферой деятельности для них является только бизнес. Он дает все: богатство, известность, власть… Тирбах-старший отрицает искусство!

Дескать, этим можно заниматься между делом. А если у сына призвание к искусству? Тут есть над чем поразмыслить.

В самолете Варлей попросил стюардессу принести французский коньяк и заговорил:

— Господин Елоу, нам надо решить один вопрос… Поговорим без обиняков, как деловые люди…

— Я догадываюсь о ваших проблемах, господин Варлей. Руководство Биоцентра не заинтересовано в преждевременной рекламе этой операции, так как неудача может надолго задержать ее внедрение в клиническую практику. Не так ли?

— Правильно. А вы, конечно, жаждете выйти на страницы «Фурора» с сенсационным сообщением.

— Безусловно!

Варлей откинулся на спинку кресла:

— В ответ на мое деловое предложение вы будете набивать цену, ссылаться на ваше право, на свободу печати. Но я предложу вам…

— Одну минуту, — перебил его я. — За мое молчание, как компенсацию моих потерь в гонорарах, вы предложите мне сто тысяч, и ни дина больше.

— А вы поставите условие пятьдесят тысяч выплатить вам сразу по прибытии в Делинджер, остальные — после исхода опё: рации? — засмеялся он самоуверенно.

Так между нами было достигнуто джентльменское соглашение.

По возвращении в Делинджер я получил чек на пятьдесят тысяч дин, а потом попросил выдать мне свидетельство о смерти Эдварда Тирбаха. Я понял, что лучше всего миллионеру подойдет мозг Винкли. В то время я не подумал ни о возрасте Тирбаха, ни о его здоровье. Меня заворожило баснословное богатство старика, о котором Боб даже не мог мечтать.

Предвидя возможные разногласия относительно того, кем считать получившегося монстра, я хотел держать в своих руках какието нити этого дела. Не напрасно же когда-то изучал законоведение…

— Свидетельства о смерти Тирбаха еще не существует, — заметил мне Варлей.

Я посмотрел ему в глаза и улыбнулся.

— Для успешного завершения нашей сделки такое свидетельство надо составить, — ответил я.

— Это почти невозможно.

— Почему же? Ведь в разговоре с Рудольфом вы утверждали обратное.

— Видите ли, фирма предвидит, что такое свидетельство осложнит признание личности Эдварда Тирбаха.

Вот в чем дело! Значит, в Биоцентре тоже понимали последствия операции и тем не менее шли на нее.

— Я думаю, что осложнения с признанием личности возникнут в любом случае.

— Возникнут, но их можно будет устранить. А свидетельство сделает их неразрешимыми.

— Вам знаком своенравный характер Эдварда Тирбаха. Вы вернете его к жизни, а он ради очередной сенсации изменит завещание и оставит вас без гонорара! Но если составить по всем правилам документ о его кончине!..

После выдачи мне свидетельства о смерти Эдварда Тирбаха Варлей с нетерпением проговорил:

— Надеюсь, теперь вы готовы подписать соглашение?

— Не совсем.

— Что у вас еще? — В его голосе послышалось раздражение.

— Я бы попросил внести в соглашение пункт о том, что в случае неудачи с операцией, все расходы на нее возьмет Биоцентр.

Варлей начал было торговаться, но я отрезал:

— Если вы не готовы к операции, то не делайте ее. Почему ваши эксперименты должен оплачивать бедный Рудольф? Кроме того, я хотел бы знать, какие доноры у вас имеются и их интеллектуальные показатели.

Варлей удивился моей осведомленности в таких вещах и без обиняков предложил: