Фантастика 1987

Стаффорд смолкает, но, искоса поглядывая на Лейн, продолжает рассуждать про себя: «Странная девчонка, — кстати, единственная среди вахтенных, все остальные мужчины. Нелегко ей далось конкурировать с ними, но как она тренировалась, чтобы доказать равенство! Доказала. В тренировках с тестами — первая, в работе на стендах — первая. По быстроте и реакции никому не уступит. Правда, на стенде еще никому не удалось за сотую долю секунды выключить рычажок, — Лейн тоже не удалось, члены Комитета в отчаянии от этого. Но что поделаешь? Каждый из вахтенных надеется. И Комитет тоже надеется. Но почему Лейн противоречива? — продолжает рассуждать Стаффорд. — Верит в модель и не верит? Пожалуй, девица себе на уме…» Стаффорд сосредоточивает взгляд на столе, где небольшим, почти незаметным квадратом намечено выверенное место, на котором путешественник полтора века назад запустил модель в будущее.

Время тянется, тянется, нигде оно так не тянется, как в этой комнате. У Стаффорда сводит челюсть — зевнуть, но зевать строжайше запрещено, читать запрещено, думать о постороннем тоже.

Сиди и смотри. Слушай тишину, если умеешь ее слушать.

Но что это? Будто мотылек ударяет крыльями по стеклу. Стаффорд поднимает голову — на окне ничего нет. Под крышей комплекса нет мотыльков и мух.

Лейн тоже вслушивается, приподняв брови.

И вдруг посередине, между ней и Стаффордом, возникает движение воздуха, едва заметный порыв. Стаффорд машинально кладет руки на стол, и в это мгновенье в квадрате, на который он смотрит, появляется проблеск, сияние. Миг — ив порыве ветра, который ударяет в лицо, возникает что-то белое, с хрустальным блеском, с шелестом, который Стаффорд услышал секунду тому назад.

— Лейн! — кричит он, одновременно выбрасывает руки к сиянию.

Лейн уже видит все — как беспомощно руки Стаффорда пытаются нашарить рычажок, повернуть и отключить от упора, как учили на тренировках.

— Лейн, помоги! — кричит Стаффорд.

Видение между тем начинает тускнеть, расплываться.

Руки Стаффорда, кажется, сжимают затихающий вихрь, но, бессильные, скользят по столу. Еще мгновение — и конец.

Лейн наотмашь (на следствии она скажет: «А что было делать?») ударяет рукой по белому с хрусталем. Так бьют овода, севшего на колено, — впопыхах и наверняка. Под рукой звякает, хрустит, разом опадает вращение вихря, исчезает размытость форм, перед Стаффордом и Лейн — аппарат. От удара он скользит по столу — к краю, Стаффорд ложится на стол, чтобы задержать, но аппарат падает на пол. Опять звон, что-то дробно катится по паркету — и все стихает.

— Что ты сделала, Лейн? — В глазах Стаффорда ужас.

Лейн, белая, как стена, овладевает собой:

— Все, Стаффорд. Кончилась Вахта. Получай премию.

Закрыла лицо руками и разрыдалась.

Распахнулась дверь, в комнату вбегают люди, члены Комитета, их двое. Кидаются к аппарату.

— Боже мой! — бормочет один. — Возможно ли?…

Второй, завладевший аппаратом, прижимает его к себе, словно боясь, что модель опять исчезнет.

Лейн опускает руки, бледность сходит с ее лица. Стаффорд стоит у стола как вкопанный.

Еще появляются люди — ученые, которых подняла сигнализация, вахтенные, готовившиеся к смене.

Член Комитета, завладевший моделью, все еще не может сдвинуться с места, второй, отыскивая под столом отскочивший рычажок, бесконечно повторяет:

— Возможно ли? Возможно ли?

Но все уже свершилось.

Прежде всего встала задача — изучить модель и по ее образцу сделать Машину. К счастью, повреждения от удара оказались несущественными: отломился один из рычажков, кусочек панели.

Сразу же был создан мозговой центр по изучению аппарата.

И начались сюрпризы. Двойная решетка с несовпадающими отверстиями оказалась двигателем машины, преобразователем времени в вакуум. Точнее — это аннигилятор, в котором время, сгорая, создавало вакуум в самом себе, придавая этим машине момент движения: машина втягивалась в вакуум — само время ее толкало. Чем больше сгорало времени, тем быстрее двигался аппарат. Все гениальное — просто, убедились исследователи.

Путь к созданию Машины был открыт.

Но, как и везде, великое и смешное в «Тайм-Хаузе» шли рука об руку. Пока инженеры бились над тайной двигателя, Комитет провел расследование о «рукоприкладстве» Лейн.

— Как вы решились на такой грубый поступок?

— А что было делать? — ответила Лейн.

— Вас учили — что делать.

— А вы попробуйте, — возразила девушка, — за сотую долю секунды остановить аппарат!

— На это вы прошли техотбор, тренировки.

— Да, я тренировалась еще и дополнительно.

— Поясните.

— Построила модель и тренировалась по шестнадцать часов в сутки.

— И что?

— Пришла к выводу, что так модель не остановишь.

— Почему об этом не доложили Комитету?

— Мне ли спорить с авторитетами?

— И вы знали, что станете действовать не по инструкции?

— Сделала как сделала…

— Заранее действовать не по инструкции?

— Заранее, — согласилась Лейн.

— Но вы предполагали, что повреждения могут быть непоправимыми?

— Исправлять повреждения — дело техники.