Фантастика, 1987 год

На расстоянии более ста километров на восток от Чуфут-Кале, в лесах Старого Крыма, затерялись замшелые стены монастыря Суруб-Хач. Он очень хорошо сохранился. На камнях церкви - искусно вырезанные “хачкары” - свидетельства “жития” об усопших. Кельи, монастырский сад с родниками, прикрытыми лианами. Вдоль дороги, ведущей в монастырь, кустарник и деревья.

Но листьев на них почти не видно - ветки сплошь увешаны разноцветными лоскутками. Одни уже истлели, другие привязаны только недавно. Да и мы не удерживаемся и вешаем на деревья ленты, носовые платки, словом, хоть что-нибудь. Вновь срабатывает высокая сила внушаемости, ритуала. По существу, совершается жертвоприношение, истоки которого уходят в глубокие века.

Мы не оставляем все, мы оставляем только часть себя, освобождаясь от болезни, от чувства вины или питая надежду. И когда уходим от травмирующей ситуации, перенеся ее на деталь своей одежды, свою жертву, наступает ощущение катарсиса: очищения, легкости. Но если нет священных деревьев или мест, где может быть принесена реальная или мнимая жертва, не беда: многие оставляют надписи. Вопреки здравому смыслу, эти надписи покрывают почти все места паломничества туристов. Это и деревья, и скалы, и памятники, и пещеры: “здесь были… (имярек) из… год”.

Но почему? Все становится понятным, если мы вспомним, что в архаическом и регрессивном сознании имя отождествляется с человеком. Или другой ракурс.

Скажем, школьник, выходя к доске, кладет в качестве защиты - амулет-пятак в ботинок. И сколько мы ни будем убеждать мальчишку, что его тройка доказывает хоть какие-то знания, он будет все объяснять пятаком в ботинке. Он не знает ничего о святых мощах, талисманах, магии чисел, ему достаточно веры в силу монеты. И завтра на экзамене срабатывает это поверье уже не только у него, но почти у всего класса. Все убеждены, что Иванов избежал двойки именно благодаря пятаку. Действие и результат связываются неким второстепенным символом автоматически, если только они успешны.

Как говорил наш видный этнограф В. Б. Иорданский, архаическое сознание не “хуже”, не беднее, чем научное, логическое мышление, но его можно сравнить с готическим храмом, громада которого скрыта сложной игрой контрфорсов, запутанным смешением орнаментальных деталей и скульптур, тогда как внутри собора удивляет ясность его конструкций, их функциональная красота.

Паралогический тип мышления является своеобразной антитезой логическому мышлению, он апеллирует преимущественно к аффекту и зашифрован символикой подсознательной.

Может быть, этот тип мышления в принципе связан морфологически с недоминантным полушарием головного мозга? Действительно, как показали обстоятельные исследования специалистов по функциональной асимметрии, прошлое время и подсознательная деятельность связаны именно с правым, недоминантным полушарием.

И этот синкретизм (единство “видеть, слышать, понимать”) присущ человеку в детском возрасте, когда страшный образ из мультфильма воспринимается ребенком как реальная угроза и легко оживает в сновидении, этот же синкретизм виден и в эволюции практически всех культур, в древнем обрядовом действе, в котором текст, жест и ритуал неотделимы друг от друга.

Еще в 1930 году одесский психиатр Е. А. Шевалев опубликовал свое исследование “О паралогическом мышлении”, в котором показал близость детского и магического мышления, а в описании синкретизма подчеркнул, что для этого феномена характерны недифференцированное объединение восприятия и мифологической поэтики, преобладание защитной силы формул или символов, замена естественных элементов сверхъестественными, доминирующее значение веры.

Однако, так же как и в логическом мышлении, в архаическом есть свои законы. Это в принципе иная логика, основанная на строгой символической структуре и иерархии. Некоторые из этих законов теперь известны. В частности, это закон бинарной оппозиции, то есть деление на добро - зло, правое - левое, свет - тень, мужское - женское (“янь - инь”). Ребенок сначала не различает этих понятий, затем противопоставляет их и лишь затем видит весь их спектр.