Фантастика 1991

Вихрь поднял нас и бросил через пространство и время. Когда силовой пузырь исчез, я стоял на бревенчатом помосте в княжем дворе. Вокруг стояла галдящая толпа, которую оттесняла от помоста плотная цепь стражников с причудливыми топорами на длинных рукоятях.

По узкому проходу меж стражей к помосту двигалась цепочка измученных и изнуренных людей в лохмотьях. У каждого руки были связаны за спиной, на ногах стучали тяжелые кандалы.

Впереди тяжело шел со связанными руками высокий худой человек.

Рубашка из холста была изодрана на нем в клочья, на цепочке болтался серебряный крестик. В двух шагах от него шли еще трое, и по тому, как смотрели на впереди идущего, я понял, что это вожак, которого безмерно любят, чтят, за которым идут за правое дело до смертного конца.

У меня на лице был балахон из мешковины с прорезями для глаз.

Моя правая рука опиралась на тяжелый топор с широким лезвием. Рядом была плаха. Левой рукой я с мучительным стоном взялся за рукоятку секиры, правую руку положил на плаху…

Сергей Житомирский Вернуться в тот же мир

Галя пустила шаротрон, приложив ладони к его истертым панелям. Так делалось, чтобы свободная рука случайно не попала в эфиронный вихрь.

Руке бы это, правда, вреда не причинило, но известно, что в свое время хозяйки пугались, найдя в чаше сдублированные кончики собственных пальцев. Полупрозрачный вихрь отделился от колонки в центре чаши, неторопливо раздулся и исчез в стенках углубления. Галя ощутила привычное дуновение — это чаша выдохнула сдублировавшийся воздух. Яблоки тоже сдублировались, их точные копии появились по ту сторону колонки. Галя сдвинула свою пару, снова пустила вихрь, сгребла восемь яблок в вазу и подошла к окну.

— Олег, Марина, завтракать!

Муж и старшая дочь, игравшие на полянке у ручья, сложили в сумку ракетки и воланы и наперегонки кинулись по песчаной дорожке к дому.

За столом Олег рассуждал о попытке Журавлевой перевести Евгения Онегина на современный русский язык. Он говорил, что стихи поэтессы вульгарны и кощунственны и что как бы ни изменялся язык, Пушкина надо читать в подлиннике. Галя не очень слушала.

— Кстати, — перебила она его, — ты обещал съездить к Орлову по поводу яхты. Вот сегодня бы и съездил.

— Почему именно сегодня? — запротестовал Олег.

— А сколько можно ждать? Все это — глупость какая-то. Где это видано, чтобы заказы отклоняли из-за перегрузки дубликаторов? Пусть твой Орлов сделает им внушение, чтобы не увиливали от работы. Ну, не хочешь ехать — позвони.

— Неудобно звонить по такому делу, — поморщился Олег, — все-таки это нарушение официального порядка.

— Совсем о сыне не думаешь, — Галя пожала плечами — Пойми, математикам туризм совершенно необходим.

— Па, — вмешалась Марина, — по-моему, ма права. Игорек так старался, готовился, сдал на разряд, а тут — отказ. В его возрасте это может просто разрушить психику!

— Ну, хорошо, будь по-вашему, — сдался Олег.

* * *

День был разбит. Олег связался с Орловым, к его удивлению, тот сразу же согласился на встречу. Олег переоделся, пошел в гараж и прямо из лодки заказал линию до Дубны. Машина всплыла, двинулась к светлой щели ворот, створки со скрипом раскрылись под давлением ее силового поля. Воздушный кораблик выскользнул наружу и пошел вверх, чуть заметно рыская в поисках курса. Галя и Марина помахали вслед, дом исчез за лесистой возвышенностью, шорох ветра оповестил о достижении крейсерской скорости. Автор нашумевшей монографии «Физика в социально-экономической истории», досадуя, что поддался на уговоры женщин, понёсся на север.

Дорога отнимала полчаса, их можно было бы использовать для дела, но Олег, откинувшись в кресле, просто глядел на плывущий навстречу простор. Он видел внизу бесконечные парки с россыпью пестрых домиков, массивы заповедных лесов, петляющие по заливным лугам реки с зарослями ив по берегам. Олег любовался землей и думал, что из всех физических открытий наибольшее влияние на человечество оказало, конечно, изобретение эфиронного дубликатора.

Дубликаторы назвали шаротронами в честь Игоря Шарова, не оцененного современниками ученого, который еще в середине XX века предложил эфиронную теорию микромира. Его гениальная догадка состояла в том, что элементарные частицы есть не что иное, как вихри частиц вакуума — эфиронов, составляющих анизотропное расширяющееся поле.

Два столетия спустя родилась эфиронная физика, подарившая миру удивительное открытие — эфиронный дублирующий вихрь. Этот макровихрь имел замечательное свойство запечатлевать в себе образ любой встреченной частицы. Ее отпечаток уносился вихрем, созревал и, наконец, материализовался в виде такой же частицы. Пятнадцать лет напряженной работы потребовалось для создания сканирующего вихря, который открыл возможность дублирования материальных тел. Год изобретения дубликатора — 2260-й считается временем начала второй технической революции.