Фантастика 1991

Лили нерешительно мялась и, глядя на свое отражение на экране дисплея, поправляла прическу. Видимо, она не столько обдумывала содержание предстоящего разговора, сколько старалась преодолеть свою робость. Потом сделала глубокий вдох и торжественно произнесла:

— Уважаемые мерги, вы меня слышите?

— Здравствуйте, милая Лили, — послышался ответ. — Снимите, пожалуйста, кофточку. Здесь очень жарко.

Она растерянно посмотрела на Дина. А тот уже начал кое о чем догадываться и тоже присоединился к просьбе мергов.

Сняв кофточку, Лили смущенно отвернулась к окну. И тут Дин увидел на левой стороне ее спины большой шрам в виде полумесяца. В глазах у него потемнело. Такой же шрам был у Вероники! Она получила его при спасении из горящего дома маленькой девочки. Неужели это — Вероника? Дина захлестнул вихрь противоречивых чувств. Да, это она, сомнений не было. Ему захотелось броситься к ней, изо всех сил прижать к своей груди. Но мешала мысль о том, что теперь это уже не та, прежняя Вероника, которую он так любил, а совсем другая женщина.

Повернув голову, Лили увидела напряженный взгляд Дина, устремленный на ее спину.

— Вас испугал мой шрам?

Дин молчал, не в силах отвести глаз от этого страшного рубца.

— Или… Может быть, вы знаете, откуда это у меня?

Ожидая ответа на свой вопрос, она пристально смотрела на него. А Дин стоял неподвижно и молча, как каменное изваяние, и не мог оторвать взгляда от знакомых, родных глаз Вероники. Не в силах что-либо вымолвить, он смотрел на Лили не мигая, в его глазах заблестели слезы.

И тут в компьютерную вошел Гаецкий.

— Вот ты где, — увидев полуобнаженную Лили, проговорил он, потом многозначительно добавил: — Я так и думал.

Они по-прежнему стояли неподвижно и смотрели друг на друга, не видя и не слыша ничего.

— Я вынужден прервать вашу идиллию… Вы слышите, господин Кросьби? — повысил он голос. — Я заберу переговоры с мергами.

Гаецкий собрал и положил в портфель кипу машинописных листов.

— Идемте, Лили!.. Господин Кросьби, вы зайдете ко мне завтра?

— Конечно.

Гаецкий уставился на Лили своим сверлящим взглядом, подчиняясь которому она надела кофточку, через силу повернулась и пошла к двери.

А Кросьби по-прежнему стоял неподвижно и молча смотрел ей вслед.

У Гаецкого над Лили была власть. Нелегкое положение Дина стало еще более сложным и запутанным.

* * *

Гаецкий открыл перед Лили дверцу машины и, когда девушка вошла в салон, резко захлопнул ее. Потом обернулся и злорадно спросил:

— Захотела сменить обстановку?

— Ты зачем пригласил Кросьби? — испугалась Лили. — Не смей вымещать на нем свою злость.

— Я только выполняю свои обязанности.

— Ну что ты? — прижимаясь к нему, ласково заговорила она. — Для меня Кросьби — дитя, наивный ребенок, не больше…

— Для тебя это слишком большой соблазн. Я вижу.

* * *

Дин проснулся в поту. В ночной темноте не сразу сообразил, что освободился от кошмара. Увидев флюоресцирующий циферблат будильника, пришел в себя. Было всего три часа. Горячей волной захлестнула радость. Он нашел свою Веронику!

Едва забрезжило, он решил ехать в следственный отдел. Не из-за приглашения Гаецкого, а ради встречи с Вероникой. Он не переставая думал о ней, о том, что ей пришлось испытать и пережить. О своих будущих отношениях с ней он как-то не задумывался.

Он подошел к гаражу, взялся за ручку двери и слегка потянул ее.

Дверь с грохотом упала, и взору его открылась страшная картина. На месте автомашины возвышалась груда покореженного и покрытого гарью металла. Сверху белел лист бумаги. «Чертово отродье! Тебе будет каюк».

Сейчас над всеми прочими мыслями Дина господствовало нетерпеливое ожидание предстоящей встречи с Вероникой-Лили. Поэтому скоро к нему вернулось обычное самочувствие.

* * *

Войдя в приемную следственного отдела, Дин не увидел Лили за столом.

Дверь из кабинета открылась, и в проеме показался Гаецкий. Он на секунду в недоумении замешкался, потом деловито произнес:

— А-а, господин Кросьби… раненько… Ну что же, входите.

Дину не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

— А где ваша секретарша? — как можно более равнодушным тоном спросил он.

— Вы ее больше не увидите. Сейчас вас препроводят в камеру.

— Какая камера?

— Для содержания вас во время предварительного следствия.

Гаецкий не торопясь собрал на столе бумаги, уложил их в папку, закрыл ее. Дин стоял, не зная, как воспринимать неожиданное сообщение.

— По словам мергов, вы наделены особыми свойствами. Это позволило вам вступить в тесный контакт с опасными элементами.

— Вы это серьезно? — не поверил Дин.

— Я все делаю серьезно и основательно.

Кросьби поместили в одиночную камеру на гарнизонной гауптвахте.

В клетушке с голыми стенами, размером полтора метра на два, не было ничего, кроме деревянного топчана, табуретки и параши, которая наполняла камеру терпким аммиачным запахом. В двери было крошечное отверстие, закрытое густой решеткой. Сквозь нее Дин видел облезлую стену коридора, по которому изредка проходил караульный, а по утрам выводили на работы сидящих на гауптвахте солдат.