Фантастика 2002. Выпуск 2

Мастер юмористической фантастики Андрей Белянин в минувшем году написал продолжение романа «Моя жена — ведьма». «Сестренка из преисподней» заметно более облегчена по сравнению с первой частью. Если та была романом «для взрослых», то эта представляет собой ее облегченный вариант, предназначенный для юношества. Это видно уже хотя бы по тому, что фантаст вводит в пространство своего романа ассоциации не с «серьезной» литературой, знакомой преимущественно настоящим любителям фантастики (в «Ведьме» порой даже трудно бывает вычленить ассоциативные ряды и источник реминисценций), а, например, с масскультовскими мультсериалами. Берем на себя смелость утверждать, что мало кто из взрослых читателей «Сестренки» знаком с японским анимационным сериалом о девочке Банни Цукино — Сейлор Мун. Но спросите у любой девчонки 8—13 лет, кто это такая, и вы увидите восторг в детских глазах, и вам взахлеб примутся рассказывать о борьбе Банни и ее подруг за справедливость «во имя Луны».

Поэтому новый роман Андрея Белянина, без сомнения, придется по вкусу подрастающему поколению.

При всех повторах сюжетных ходов первой части дилогии во второй можно отметить определенные изменения в творческом мире и писательской манере Андрея Белянина. Да, «Сестренка из преисподней» — роман для подростков. Но не только. В принципе «отсталые и непродвинутые» взрослые могут и поинтересоваться у своих чад насчет Сейлор Мун. Хуже не станет. Наоборот, появится столько общих тем для разговоров. Не помешает и посмотреть пару-тройку серий совместно с детьми. В свою очередь, и наследнички могут полюбопытствовать у предков, что это подразумевает автор, говоря о том-то и о том-то. В первую очередь, «невинно», когда речь зайдет об интимных отношениях героев. Действительно, романист едва ли не впервые заговорил на подобные темы. Легко, изящно, полунамеками. Но начал. Возможно, ему и впрямь уже тесно в рамках «детского и подросткового писателя», куда его безапелляционно раз и навсегда засунула критика. На наш взгляд, и «Ведьмой», и в особенности «Рыжим рыцарем» Андрей доказал, что он вполне может писать и для взрослой читательской аудитории.

Во-вторых, «астраханский затворник», который достаточно неохотно появляется на всевозможных тусовках коллег по цеху, решился в «Сестренке» пройтись по практике раздачи фантастических литературных премий. Весьма и весьма несимпатичная сторона медали. И это также будет непонятно тем, кто далек от мира авторов фантастики и профессиональных ее любителей — фэнов. Так что и детям, и родителям будет что обсудить после прочтения очередного белянинского романа.

Порадовал своих поклонников и Роман Злотников, выпустивший книгу «Виват император!». Мы привыкли к тому, что действия современной фантастики, посвященной будущему, особенно космическому будущему, происходят в рамках некоей Всепланетной Империи с центром на Земле и единым повелителем всех Объединенных миров. Это воспринимается как данность. Но каким образом эти самые миры объединились, как возникла Империя, — об этом почти никто не писал. Р. Злотников, видимо, решил восполнить досадный пробел, образовавшийся в мировой фантастике, задумав гигантскую эпопею о создании сначала всеземной, а затем, возможно, и вселенской Империи.

В предисловии к роману «Виват император!» дано своеобразное авторское кредо. Писатель исповедуется в том, как он пришел к мысли о создании своего романа, как стал адептом монархической идеи. Хотя назвать его таковым в полном смысле слова нельзя. «Монархизм» Злотникова, декларируемый им уже не в первом его сочинении (вспомним, хотя бы роман «Русские сказки»), нуждается в особых оговорках и уточнениях. Это не махровый, кондовый и посконный русский монархизм с идефикс восстановления законной династии Романовых. Идеи Злотникова лучше охарактеризовать термином «неомонархизм», то есть монархизм в новых геополитических условиях.

Государству, считает фантаст, нужен Государь. Тот человек, который, может быть, и не играет какой-то активной роли в повседневной политике страны. Ну, устраивает балы и торжественные приемы и выходы, встречается с руководителями других держав. Но в годину великих потрясений и бедствий народных именно он становится во главе всего и отвечает за все перед Богом и людьми. Почему этого не может делать обычный всенародно избранный президент? Убедительных объяснений тому мы не получили. Или просто не поняли по недостатку веры или воспитания.

Конечно же, «Виват император!» по своему жанру — утопия. Причем утопия социальная. В романе много философских размышлений и рассуждений, публицистичности, порой затмевающей собственно поэзию, художественность. Писателю, как некогда классицистам, важнее донести до потребителя его продукции некую идею, чем отделывать различные эпизоды, портреты, образы, шлифовать и индивидуализировать речевые характеристики героев. Так бывает, особенно когда имеешь дело с текстом, служащим как бы преддверием к бесконечной, ведомой одному лишь архитектору, анфиладе комнат, которой и является любой сериал.