Фантастика 2004. Выпуск 1

Мозговой впал в менторство, его несло по волнам теории, и остановить этот бурный поток уже было нельзя.

— Распределены способности менталов приблизительно равномерно среди всей популяции людей, но есть некоторые интересные отклонения от среднестатистической нормы. Так например, не обнаружено ни одного ментала среди носителей немецкого языка. Что занимательно, известны несколько этнических немцев-менталов, выросших в иноговорящей среде и не знающих немецкого. Причины такой флюктуации не известны. Или вот еще: на северо-востоке Китая и в прилегающих к нему районах Монголии и России, в среднем, удельный вес менталов меньше, чем во всем мире. Почти в два раза — один к восемнадцати тысячам! Но не так давно там обнаружена деревенька, буквально все жители которой обладают этим редкостным даром. Все — понимаете? И никакие исследования не выявили их отличности от остальных китайцев. Что самое интересное, благодаря этому селению статистика по региону выравнивается с общемировой.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Я как раз подхожу к сути, лишь хочу, для наглядности, раскрыть проблему в целом. В настоящий момент на ментал-способности обследована лишь незначительная часть населения планеты, приблизительно три процента, но в переводе в абсолютные числа это уже статистически достоверная выборка. Так вот, из нескольких тысяч выявленных во всем мире менталов нет ни одного, кто бы превосходил остальных в способностях хоть сколько-нибудь заметно. Все они в быту ничем неотличимы от обычных людей и читать мысли без ментального усилителя не способны. Ментус же, увеличивая врожденные способности в сотни раз, поднимает их до определенной, одинаковой для всех планки. Так что ищите ментус — найдете ментала. — Мозговой кивнул в мою сторону. — Скорее всего, это будет такая же серьга, как у Александра — ментус, по возможности, должен находиться поближе к голове. Так как имплантировать их не принято из-за сложностей с эксплуатацией, серьги остаются самым приемлемым субстратом.

— И к чему это должно нас подвести? — осведомился Дорогой сварливым тоном.

— К пониманию того, что возможности всех менталов одинаковы, — охотно пояснил хозяин кабинета. — Чтец не может управлять одновременно сознанием нескольких людей. Одного — да, двоих — при большом желании и наличии практических навыков, но манипулировать сознанием нескольких человек, при этом экранируя свое собственное от другого ментала — исключено. По большому счету, все, что требуется от мыслехранителя — не пропустить попытку проникновения в ваши мысли и указать на вора. Остальное — дело ваших ребят.

— Странно, мы именно так и спланировали операцию, — удивленно заметил босс и бросил в мою сторону подозрительный взгляд.

— Ничего удивительного, — спокойно сказал Мозговой, — это стандартная процедура защиты клиента. Провалов у нас пока не было.

— Пока, — ворчливо повторил босс, но было видно, что его убедила уверенность собеседника.

— А теперь, с вашего позволения, приступим к тому, ради чего вы приехали, — закруглил прения Мозговой. — Чувствуйте себя как дома, Анатолий Иванович, бар в вашем распоряжении, а мы с Сашей отлучимся. Процедура займет не более часа.

5

Час — понятие растяжимое, час, знаете ли, бывает разный. Когда сидишь на горячем морском песке, обняв любимую женщину за плечи, завернувшись в одно на двоих огромное махровое полотенце, и чувствуешь сквозь мокрый прохладный купальник тепло ее груди — это один час. Когда, терзаем страхом и раскаянием одномоментно, мнешься в приемной начальника и перебираешь в голове все грехи и промашки, за которые тебе могут устроить разнос — это другой час. И уж совсем иначе движется время, когда улыбчивый Федор Тимофеевич потрошит твои мозги при помощи безжалостного ментоскопа.

Ментоскоп — тот же ментальный усилитель, но снабженный несколькими вспомогательными устройствами, вроде аппарата «Гипносон», облегчающими сканирование мыслей. Я полулежал в кресле, погруженный в дремоту, напоминающую легкое наркотическое опьянение.

— Саша, я уже здесь, — позвал меня тихий голос.

Преодолев обычную в таких случаях беспомощную слабость, я открыл глаза внутрь сознания. Мозговой сидел напротив и держал в руках пухленькую записную книжку в коричневом кожаном переплете с хитрой застежкой. Моя Память, ее виртуальный образ.

— Посмотрим, что у нас там, — без труда отомкнув хитроумный замочек, он раскрыл книжку.

Это не больно, если не сопротивляться, а сопротивляться так же бессмысленно, как прятаться от пожара на крыше — все равно настигнет. Пальцы Мозгового неторопливо перелистывали страницу за страницей, а я изо всех слабых сил раскрывался ему на встречу, борясь с подсознательным желанием спрятать, утаить что-нибудь.

Просмотрев несколько первых страниц, Мозговой поднял глаза на меня.

— Что, не нравится тебе наш Кортес?

На все вопросы нужно отвечать предельно честно: ложь, даже тень лжи ментоскоп карает болью. И это не задумка садистов изобретателей — каприз природы, побочный эффект, только и всего.

— Скорее нет, чем да, однозначно определиться не могу.