Фантастика 2006. Выпуск 2

— Привыкнешь, — заверил он и пустил коня шагом. Девчонка задрожала: впервые небось едет верхом, да и, правду сказать, жеребец у воина был рослый и резвый, тут и у опытного наездника дух захватит. Эх, пустить бы его теперь вскачь, чтоб только щебень из-под копыт да ветер в лицо и чтоб вёрсты свистели мимо, будто мгновения… чтоб всё ближе, ближе, ближе к ней, и ни одного вздоха больше даром не терять. Видят боги, он уже столько их потерял.

Но он был не один: за его спиной сидела маленькая оборванная бродяжка, заблудившаяся в незнакомых краях, и теперь он за неё отвечал.

— Не страшно одной по миру бродить?

— Страшно, — сказала девочка. — А что остаётся-то?

У неё был гладкий выговор, белые руки и тонкие черты лица. Нищая, но не крестьянка.

— Откуда ты сама?

— Не знаю, — сказала девочка. — А ты?

— Из далёких земель, — ответил мужчина, мечтательно глядя на горизонт. — Из края тысячи озёр и сотни морей…

— Где вечная весна? — фыркнула девочка.

— Вечной весны нигде не бывает, малышка. В моей земле бывают и зимы, и бури. Но всё равно это лучший край на всём белом свете.

— Что же ты уехал оттуда, если там так хорошо? Ах, погоди, я дура… вам же, прекрасным рыцарям, положено бродить по свету в поисках дракона, который согласится уделить вам внимание.

Её тон ему не нравился. Но мужчина был счастлив, а счастливые люди милосердны.

— Зря ты так говоришь, девочка. Я не прекрасный рыцарь, моё положение в моей стране таково, что я не могу позволить себе разъезжать по миру в поисках случайной славы. У меня множество других дел.

— Стало быть, с важной миссией путешествуете, — уважительно сказала девочка, и воин не сразу понял, что она издевается.

— Откуда ты такая? — обернувшись к ней, поинтересовался он. — Вижу, что пронырлива и неглупа, как же оказалась в лохмотьях посреди дороги?

— Тебя ждала, — сказала девочка и ткнулась лицом ему в спину.

Мужчина рассмеялся.

— Что ж, может статься, что и так. Я как увидел тебя, так душа во мне запела, поверишь ли?

— Запела? — переспросила девочка.

Мужчина рассеянно взъерошил ей волосы.

— Коли и впрямь судьба мне на этот раз улыбнётся, то ты мне счастье принесёшь, — задумчиво проговорил он. — Ты седьмая моя попутчица… в этот раз.

— В этот? — повторила девочка и, не дожидаясь ответа, переспросила: — Так куда же ты едешь?

Воин улыбнулся мечтательно. Прежде он никому на этот вопрос не отвечал, но эта девочка действительно была седьмая, а ещё он был счастлив, и счастлив отчасти потому, что она была седьмой.

— Много лет назад, девочка, когда тебя ещё и на свете не было, прекраснейшая женщина всех миров подарила мне свою любовь. Ещё много лет она дарила мне силы и веру, которые я, неблагодарный, передаривал народу своей земли, ибо их было слишком много для меня одного. А потом она умерла. Я видел её смерть и не сумел её спасти. — Лицо воина померкло, но улыбка так и не сошла с губ. — И потом ещё многие годы терзался слабостью и безверием, которые отдавал народу своей земли, потому что их было слишком много для меня одного. Ты слушаешь?

— Слушаю и ничего не понимаю, — отозвалась девочка. — Чему ты улыбаешься?

— Слушаешь, так слушай до конца. Год назад я узнал, что моя любимая жива. И я всегда знал это, потому что так и не нашёл её тела, хоть меня и уверяли, что это ничего не означает. Но это означало силу и веру, от которых я отказался… которых прогнал от себя, как надоедливых бесполезных собачонок.

— Это было жестоко, — тихо сказала девочка.

— Конечно, умница моя, конечно. Я вообще очень жестокий человек.

— Ты?!

— Да, я. Очень, — сказал мужчина и улыбнулся. — Но она всё меняет. Она всё может исправить. И едва узнав, что она жива, я отправился на её поиски. Сердце звало меня за море, будто именно там я найду её след, и я велел снарядить корабль, готовясь отправиться тотчас же. Корабль снарядили, но в ночь перед отплытием поднялся шторм, равного которому не упомнят даже самые глубокие старики. Мой корабль разбило в щепки о прибрежные скалы. И я понял, что моей возлюбленной нет за морем.

— Так ты не поехал за ней?

— Нет. В тот раз нет. В другой раз я снарядился для пешего путешествия, но в ночь перед отбытием ко мне пришёл мой друг, ближе которого у меня не было и не будет. Он ничего не знал о моих намерениях, иначе бы не стал препятствовать, но он не знал и пришёл ко мне с бедой. Я не мог оставить его одного и остался, чтобы помочь.

— И снова не поехал к ней, — медленно проговорила девочка.

Конь фыркнул, будто разделяя её удивление. Воин смотрел на солнце не щурясь.