"Фантастика 2023-108". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)

Это были мужские украшения — крупные, брутальные, сделанные подчеркнуто просто. Такие носят с джинсами и майкой. Или на голой груди под небрежно расстегнутой рубашкой. Или на темной водолазке, под распахнутой косухой. Кристаллы аквамарина, дымчатого кварца, горного хрусталя, полосатые куски халцедона, желтые граненые цитрины в простой серебряной оправе плакали серебряными слезами, стекающими из-под верха оправы, и тонкая серебряная дорожка указывала их путь. Как в моем сне… Я вдруг отчаянно пожалела, что приехала, страшно пожалела. Но потом собралась, улыбнулась и сказала ему:

— Который твой любимый?

Он указал на аквамарин.

— Если он еще не продан, захвати с собой. Я куплю его.

— Хорошо.

Я не могла усидеть в номере на месте, внутри все дрожало от волнения и почему-то — страха. Забить бы на все это, и уехать прямо сейчас, и пусть думает, что хочет. Но Женя знал меня очень хорошо и поэтому взял слово в свое время, что разговор состоится, что бы там ни было. И вот я жду, нервничаю, потому что совсем не уверена в Саше, потому что он даже внешне очень изменился, а что там у него внутри творится, вообще неизвестно. Может, у него поменялись взгляды на все эти их обычаи и устои, возможно, он принял их и одобряет целиком и полностью. И я сейчас рискую и если бы только собой…

Стук в дверь заставил замереть и перекреститься. Помоги мне, Господи, в этом разговоре. Я открыла.

— Заходи, пожалуйста. Я не помешала твоим планам?

— Короче, Маша. Что ты хотела мне сказать?

Он даже не сел в кресло, куда я указала. Стоял и ждал. И я поняла, что являюсь его врагом и просто не имею права что-либо ему рассказывать. И я смотрела на него сейчас и не знала, как выпроводить его, чтобы самой уйти следом и уехать немедленно.

— Уже ничего. Прости за беспокойство. Я не успела занять много твоего времени. Надеюсь, что ты не будешь в обиде. Вызвать такси или ты на машине?

Он быстро подошел и тряхнул меня, схватив за плечи.

— Я искал тебя многие годы… Я истратил кучу денег на прослушку телефонов твоей родни, на поездки по университетам страны, на частных сыщиков, — он опять тряхнул меня, — а от тебя была только подпись на заявлении на развод. И все! А теперь… спустя пятнадцать лет… Ты не изменилась, как будто сидела в холодильнике, Маша. Я умирал все эти годы… а ты цветешь, да?

Он что — хотел, чтобы я тоже умирала? У него были совсем седые виски и морщины на лбу. А еще он стал выше как будто или я забыла уже? И лучики от глаз, паутинкой к вискам. Совсем взрослый мужчина, сколько ему — сорок пять сейчас или около того? Это мало для оборотня или их век убывает, как у людей? И он практически угадал — почти в холодильнике. На Амуре лето короткое, хоть и жаркое, а зимы суровые и долгие. Я улыбнулась.

Он оставил мои плечи в покое и сел в кресло. Я тоже села — кто кого пересидит. Молчала.

— Я слушаю тебя, Маша.

— Извини, я передумала говорить.

— И зная твой характер, я могу предположить, что и не заговоришь. Что же заставило тебя передумать? То, что я со щенячьим восторгом не упал к твоим ногам? Что предпочел деловой тон беседы? Не пожимай плечами. Не хочешь говорить — говорить буду я. Смотри — это результат анализа, который я сдал по настоянию Руслана спустя неделю после той ночи, как ушел от тебя тогда. Неделю в крови держалась та дрянь, делая меня плаксивым и истеричным, не способным решать и связно думать. Брат набил мне морду и прочистил мозги. Я сдал анализ крови и мочи. Ему привычны эти пробы на допинг — он сообразил сразу. Когда меня этим накачали, доза была почти убойной, Маша. Сыпали не специалисты — на глазок, чтобы наверняка. Наркотик, смотри. Нет, ты смотри. А это…

Я мягко отвела его руку.

— Мне жаль, Саша, я не могла этого знать. Ты и сам не знал.

— Но ты могла поговорить со мной, увидеться, а не уходить в подполье.

— Я поговорила. Перспективы, что ты обрисовал, меня не устраивали. И было слишком больно. А еще я тогда была уверена, что не подошла тебе — ты разочаровался. Я не смогла дать тебе то, что дала она — не сумела. После нашей первой ночи ты спокойно уехал. А от нее не мог оторваться двое суток. Это очень подорвало тогда мою самооценку, — я тихо засмеялась.

Он потрясенно смотрел на меня. Потом тоже засмеялся, только зло, почти со слезами. Замолк и сказал:

— У меня после того шесть лет не было женщины. Все то время, что я потратил на твои поиски, все то время, когда еще надеялся… С женой больше не был ни разу, потом появились «крошки». Когда я понял, что не найду никогда… Вначале я не ел три недели — не мог. Руслан… я не мог работать годы… Это первые мои работы после… после… А ты?!

— А я решила, что тот, кто предал однажды и не исключал возможности предательства в дальнейшем, кто оказался слабым и ненадежным, пытаясь взвалить на меня свои проблемы, о которых даже не уведомил до свадьбы, не сможет достойно воспитать нашего сына. Я не была готова утирать тебе слезы и спасать — меня саму спасали. Это было очень тяжело. Я очень любила тебя, даже не могла ненавидеть, винила себя во всем.

— Сына… Ты сказала — сына?