"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)

— Да… у нас еще одно и это тоже важно — Рауль не учил меня хозяйствованию на бумаге. Я не разбираюсь в налогах и податях. А значит могу пустить по ветру всё, чего он достиг вместе с Ло. Не хотелось бы — это наследство сына. Наверное, нам нужен хороший управляющий? А то может вы сами переедете сюда вместе с женой — навсегда? Мне кажется, вам здесь нравится. Годы идут… будем держаться вместе.

— Спасибо, мама… Я тоже приглашаю вас, мсье Дешам, — отозвался Франсуа.

— Я подумаю, посоветуюсь как лучше, Мари… Франсуа, — кивнул Дешам, — но честный управляющий — редкость.

— К сожалению, Жак. А то я оставила бы Ло, когда Франсуа поступит в военную школу и уехала в Безансон — как тогда. Хотя… что я, на самом деле, могу? — попыталась я скрыть гримасу улыбкой, но, наверное, не получилось.

— Не смейте ни в чем винить себя! — злился доктор и я поняла, что сейчас и его нечаянно обвинила.

— Простите, Жак, но не оставляет мысль, что я могла что-то сделать — в самом начале. Предотвратить. И еще…

— Франсуа, прошу вас — оставьте нас на несколько минут. Мне нужно говорить с вашей матерью, — резковато попросил Дешам.

— Простите, мсье, — выпрямился сын в кресле. Голос дрогнул, но он продолжил: — Но я считаю, что имею право знать всё.

— Простите, виконт, я всё забываю, что вы уже выросли, — сбавил тон доктор, — что вы там себе надумали, Мари? Говорите, мы это подробно обсудим… иначе это съест вас, сожрет с потрохами!

— Трутневое молочко… Это природный гормональный препарат. Рауль принимал его регулярно… я сама установила норму. Это могло спровоцировать то, что случилось. И еще я приучила его к частым тёплым и даже горячим ваннам… И может, если бы я раньше…

— Что — вы?! Взрезали бы его, чтобы заботливо полюбопытствовать — а вдруг сможете помочь? Смогли бы сделать это на фоне прекрасного самочувствия? Да и кто бы вам разрешил, Мари? Только не он! А молочко принимал и Андрэ, насколько я знаю.

— Да, мсье, — согласился тот, — и чувствую себя прекрасно. Как мужчина тоже.

— Шарль-Александр де Вюртемберг — отец Рауля, умер от такой же болезни, но в более преклонном возрасте. Это просто наследственность, Мари. Хотя и то ранение тоже как-то могло сказаться. На сроках?

— Маловероятно… хотя влияние травм в генезе опухолей полностью не исключают. Накопление рубцов…

— Так значит — и я…? — потерянно перебил меня сын.

— Вы — нет, виконт, — отрезал доктор, — вы сутью своей природы пошли в материнский род, а такие болезни передаются только по отцовской линии.

Я выдохнула, понимая почему он хотел разговора наедине. И благодарна была, что эту ложь Дешам взял на себя.

— Но, безусловно, — продолжал доктор, — вам нужно быть настороже — стараться не застудить нижнюю часть тела и избегать неразборчивых любовных связей.

— Благодарю, мсье… — бормотал, розовея, сын: — Отец объяснял мне природу телесной любви и опасности её тоже.

Я выдохнула… и хлынули слезы — сами по себе, неконтролируемо. Мне не мешали.

Осторожно высморкавшись в платочек, я вдруг улыбнулась. А я бы послушала — какими-такими словами…? Как это звучит, если куртуазно? Или было озвучено прямо, как между мужиками принято — безо всяких прикрас? Тоже послушала бы. В любом случае… спасибо, Рауль, и здесь вы позаботились о сыне.

Глава 30

Два сундука с моими платьями и одеждой Франсуа были привязаны к задку кареты, Андрэ тоже уложил свои вещи, а Беата совала под сиденья отдельные корзинки с едой:

— Мадам, говорю вам, как женщине, им — бесполезно: корзина с краю — это ваш ужин в Божё. В гостевом доме непонятно чем кормят… говорят, там поросята месят собой навоз в загонах. Вторая корзина — завтрак… мсье Франсуа любит мои пироги с грибами и жареной капустой. А вот эта — перекусить, если вдруг… это же мужчины!

Мы не спешили, время было, да и гнать экипаж по каменистой дороге было глупо — зубы растеряешь. Так что ехали неспеша, с остановкой на ночь, а потом уже прямо — до самого Безансона.

Поздняя осень не радовала пейзажными красками, но, сняв укрытие из листвы, обводы и подробности окружающей местности открыла в мелочах и подробностях. По дороге мы видели водяные мельницы и каменные фермы, скрытые раньше лесом. Здесь народ жил на отшибе, выращивая зерновые, овощи, кроликов, курей, коз… Холмы стали ниже, распаханных полей — больше, потом дорога опять пошла в гору.

Я смотрела на всё это и продолжала спать душой. Включиться в жизнь полностью, по-настоящему не получалось. Старалась, чтобы не заметно было насколько трудно мне не отвлекаться в разговоре, внимательно слушать, что-то решать. Боялась, все видят как мне хочется туда — за ним, и чтобы вместе с ним. Положа руку на сердце, ту свою жизнь я покончила самоубийством. Перешла черту, обесценив саму жизнь по сравнению с чем-то другим. Сейчас у меня был Франсуа и ответственность за него, и все равно страшно — вот я проснусь… окончательно приду в себя, пойму, осознаю, приму… и накроет так! И моё чувство самосохранения снова треснет по старому шву.