"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

— Хорошо служишь, какого зверя подстрелил, настоящего диверсанта! Представляешь, сам сдался в плен, добровольно, прошел подготовку в школе Абвера и был заброшен к нам в тыл для проведения диверсий. Городской водопровод хотел отравить, но там мышь не проскочит, так он к нам полез, сволочь! Ну да ничего, ничего, мы его…

Особист вдруг встал, перегнулся через стол, схватил Вову за гимнастерку и притянул к себе.

— Жить хочешь?! В глаза смотреть, в глаза!

Спектакль, вообще-то, был дешевым, но и Три Процента не относился к опытным, битым жизнью людям. Одного только не мог предвидеть главный режиссер и актер одновременно — не было в Вове того трепетно-благоговейного отношения к органам, которое было присуще почти всем советским людям в это время. Нет, как всякий околокриминальный деляга, он побаивался ментов, прокурорских и налоговую инспекцию, но не более того. А потому Три Процента этой внезапной вспышки начальственного гнева не столько испугался, сколько ей удивился, но на всякий случай решил подыграть начальству, подпустив легкое заикание.

— Х-хочу.

— Тогда будешь делать то, что я скажу. Понял?

— П-понял.

Довольный произведенным эффектом, особист отпустил Вову и плюхнулся обратно на свой стул.

— Парень ты неглупый, стреляешь метко, нам, — особист многозначительно выделил это слово, — такие нужны. Держись за меня, и не пропадешь. Но смотри, чуть что не так, обратно во вшивые окопы спишу, а немец приговор исполнит.

Попасть в стукачи Вове совсем не улыбалось, и он предпринял попытку соскочить.

— Я в окружении был.

— Ничего страшного, — попытка провалилась. — Я тебя к коменданту устрою, он давно помощника просил. У тебя семь классов есть?

— Даже десять.

— Еще лучше. Будешь с бумагами работать, а мне докладывать все, что на станции делается. Понял?

Три Процента кивнул.

— Хорошо себя покажешь — внештатным сотрудником оформлю. А теперь так, завтра в восемь ноль-ноль явишься…

Из кабинетика Вова выскочил в растрепанных чувствах. С одной стороны, есть хорошая возможность пристроиться на тепленькое местечко в тылу. Сначала при бумагах, потом можно будет и на материальные ценности перебраться. А уж там-то он сумеет развернуться. С другой… Не по понятиям это. Да и совесть вроде где-то запротестовала. Надо же, столько лет молчала в тряпочку, а тут проснулась. Три Процента с трудом удержался от плевка на крашеный дощатый пол, жалко стало медсестричек, которые его намывали. «Поживем — увидим», — решил Вова и направился обратно в палатку, присутствовать сегодня на занятиях он не собирался.

В батальоне Лопухова встретили как героя, от дружески-благодарных хлопков через несколько минут заболела спина. Все уже знали, что отравы в мешочке хватило бы на всех и еще осталось. Спас Вову комбат.

— Отставить! Чего на человека накинулись, дайте герою с ночи отдохнуть.

Так и сказал — герою. Просто, без всяких интонаций. Вот только героем себя Три Процента почему-то не чувствовал.

На следующий день, ровно в восемь ноль-ноль Три Процента предстал перед своим новым начальником. Комендант — старший лейтенант железнодорожник. Хорошо за сорок, явно из запаса. По должности он был военным комендантом железнодорожной станции, и помощник ему не полагался, но из-за большого потока военных грузов, часть которых предназначалась для частей, расквартированных в городишке, с писаниной он один не справлялся. Вот и прислали ему в помощь Вову, точнее, в писари.

Заполнять многостраничные ведомости простой перьевой ручкой, постоянно макая ее в чернильницу, — это не липовые контракты паркером подмахивать. Он относился к поколению, уже в полной мере вкусившему все прелести компьютерных технологий, да и лекции шариковой ручкой записывать куда как проще. Пришлось Лопухову первое время попотеть, но ничего, через неделю втянулся, и дело пошло. Да так пошло…

Предназначенные для местных госпиталей грузы разгружали на одном из складов. И находился он как бы в двойном подчинении — начальника станции и военного коменданта. Пару раз Вове пришлось побывать в этом темном мрачноватом помещении, заваленном разнообразными тюками и заставленном ящиками. Несмотря на скудное освещение, он сумел разглядеть работавшую на этом складе учетчицу Клавдию. Точнее, сначала он увидел туго обтянутый темной юбкой зад и мелькавшие ниже белые икры. Вовин организм тут же потребовал продолжения банкета, то есть знакомства, и он вышел на охоту.

Выбрав момент, когда никого, кроме учетчицы, на месте не было, Лопухов зашел в пакгауз. Яркий солнечный день сменился полумраком, и он на пару секунд ослеп. Женщина попыталась проскользнуть мимо Вовы, но он перекрыл ей путь левой рукой и грудью прижал к стене.

— Ну куда же ты? Куда?