Парень же вернулся с хорошей веревкой. Бросил. Дятел не сразу сумел поймать, натянул на себя. Пропустил подмышками. Руки дрожали, как у пропойцы.
— Не вытянешь же, — сказал.
Зеленоглазый хмыкнул.
— Там поглядим.
И — вытянул.
…жил паренек в землянке. Справной такой, зиму зимовать можно. На склоне была устроена, дерном покрыта, по бокам окошки, пузырями затянутые. Труба даже торчала. Недалеко бежала речка, там Дятел и отмывался от грязи, от вони болотной, зубами клацая. Пока плескался, сморкался да порты полоскал, пацан в норе своей возился.
Цыган вылез обсушиваться на солнце, отряхнулся, выжал одежды, уставился на лесовика.
Тот стоял у своей землянки. Спокойный, что пень. Глаза его, Дятлу показались, посверкивали, как у лесного кота. Собой видный — жилистый, стройный, лицо чистое, волосы русые с серебром.
Дятел трусом не был. Ну, правда, кто еще в лесу жить станет, от прочих людей на отшиб? Как подумал, так сразу и спросил.
— Ты ведьмак? Или лешачок, а?
— Может, и лешачок, — ответил русый.
Прищурился.
— Ну? Под кустом спать будешь? Или рыбу на муди приваживаешь?
В землянке оказалось тесновато, но ладно устроено. Очаг в полу грел, дым через трубу вытягивало. Котелок на треноге пыхтел. Спальное место у стены. Сам пол травой сухой застелен.
Хозяин присел на корты у очага, пошуровал деревянной ложкой. Стряхнул пену. Вытянув губы, подул, снял пробу. У Дятла громко забурчало в животе. Пожрать он всегда любил.
Пацан зыркнул на него из-под светлых, добела выгоревших бровей.
— Ты кто вообще будешь? — спросил парень.
— Дятел.
— Это я сразу понял.
Вздохнул.
Обтер ложку полой рубашки, протянул Дятлу. Давай, мол. Наворачивай. Так и ели, по очереди черпая из котелка, пока ложка по дну не заскребла. Все пригарочки собрали. Волоха оттащил котелок в сторонку. Потер глаза.
— Отскрести надо. Песком речным. Сделай, я на ужин что придумаю.
Дятла после беготни да еды морило нещадно, но отпираться не стал. Харчи хозяйские отработать следовало. Чего уж там.
Поднялся, зацепил котелок за дужку.
— Чего хрипишь-то? Или застыл?
— С отвычки. Давно с людьми не говорил.
И отвернулся.
Дятел потащился к речке. Потом, как закончил, нашел колун, дров наколол хозяину. После русый вручил ему лопату, велел земляных колобков накопать. Водились такие, на лесной поляне. Так до темна и провозились.
— Меня Волохой звать, — сказал русый уже под ночь, когда спать укладывались.
Дятел приподнялся на локте, ответил долгим взглядом.
И остался.