"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)

— Тогда я угощу тебя щавелем, — пригрозил Глеб. И они оба одновременно сморщились, фыркнули брезгливо. И рассмеялись.

— Встретимся вечером на поляне!

10

— Скажи, Глеб, ты уйдешь? — спросил Уот.

Стояла глухая ночь. Перед шалашом Глеба тлел костер, хотя и без него было слишком жарко. А вокруг была лишь темнота, она тихо шелестела листьями спящих деревьев, шуршала травой, ворочалась в птичьих гнездах, в дуплах, осторожно поскрипывала, похрустывала, скрежетала… Уот, Глеб и Лина, отодвинувшись от горячего огня как можно дальше, но оставаясь на освещенном пятачке, негромко разговаривали. Точнее, разговаривали Уот и Глеб. Лина все больше молчала, и казалось, что она спит, подтянув к груди колени и уткнувшись в них лицом. Но иногда девушка, не меняя позы, спрашивала о чем-то, уточняла, и становилось ясно, что она с интересом следит за беседой, не пропуская ни единого слова…

— Да. Я скоро уйду.

— А когда это скоро?

— Не знаю. Хочется задержаться у вас подольше. Ведь я, наверняка, единственный Двуживущий, кто жил среди гоблинов… Что там Двуживущий? Единственный человек!

— Да, наверное.

— Это Мудрейший позволил тебе остаться, — сказала Лина. — Он видел сон о тебе.

— Я слышал, он говорил мне. Сон про голого птенца. И про отрезанный палец.

— Он видел еще один сон…

— Я не верю его видениям, — перебил Глеб.

— Почему?

— Разве он может предугадать мои поступки?

— Он не предугадывает, он просто видит… — Лина подняла голову, и алые блики костра расцветили ее лицо.

— Как он может видеть то, чего еще нет? Что еще не произошло?

— Любая вещь уже несет в себе все — и начало, и конец. Каждое дерево, каждый камень. И горы, и леса, и реки. Все имеет в себе прошлое. Все имеет в себе будущее.

— Может быть, — согласился Глеб. — Я допускаю, что все уже запрограммировано. И разрушение гор, и гибель в птичьем клюве клюве самого ничтожного жучка. Но я-то свободен в своих действиях. Абсолютно свободен.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что я человек. Я Двуживущий.

— И что?

— Я не часть этого мира.

— Но ты здесь. И, значит, ты принадлежишь Миру.

— Но не подчиняюсь ему.

— А я? — спросил Уот. Лина вновь спрятала лицо в коленях. — Я тоже свободен, как и ты?

— Ты… — Глеб замялся.

…кусок программы…

— …ты подчиняешься правилам, что в тебе заложены. Они ведут тебя.

— Но… Нет, я не согласен. Меня ничто не ведет. Я могу сейчас встать и уйти, а могу остаться.

— Все дело в наборе этих правил, в их сложности. Камень будет лежать до тех пор, пока его не отшвырнут ногой. А ты… Ты волен принимать решения, но только те, которые не меняют ничего в твоей судьбе: уйдешь ли ты сейчас, или уйдешь позже — все равно завтра проснешься и будешь учить меня драться… Это иллюзия свободы выбора.

— А если я не буду учить тебя? Не буду учить Двуживущего? Ведь так я повлияю на тебя? На того, кто не принадлежит Миру… И это будет означать, что Мир, все-таки, влияет на тебя с моей помощью. Ты зависим от меня. От Мира.

Глеб хмыкнул, не зная, что возразить на это.

— Я могу тебя учить, — размышлял гоблин дальше, — а могу не учить. Я волен сделать выбор. И ничто не управляет мной в принятии этого решения. Только я сам…

Глеб встал, подошел поближе к костру, присел перед огнем на корточки. Кривым сучком стал шевелить прогорающие угли, сгребая их в кучу, мешая пепел, пробуждая рои багровых искр. Стрельнуло еще не сгоревшее полено, выбросив далеко на траву пламенеющий угольный кубик. Маленькая звездочка, отторженная костром, какое-то время светилась, постепенно затухая, и вскоре умерла окончательно, потерявшись во тьме.

— Вот так и мы иногда, — задумчиво сказал Уот. — Живем, подпитываясь друг от друга теплом, а потом что-то нас вышвыривает, и мы медленно гаснем.

— А ты сегодня невесел. — Глеб вернулся на свое место, сел, спиной опершись на неудобный ствол дерева. — И склонен к философствованию.

Уот промолчал, даже не стал уточнять, что означает это длинное незнакомое слово. Затем спросил, совершенно не в тему:

— Почему мы прячемся, Глеб?

— Мы? Прячемся?

— Мы — гоблины. От кого мы скрываемся в лесу? Неужели от вас, от Двуживущих?

— Да.

— Разве ваши воины сильней наших?

— Да.

— Но ты…

— Я Новорожденный. Я еще слаб.

— Ты не слаб. — Уот покачал головой. — Ты сильней меня, может быть даже сильнее Мудрейшего. Но ты слишком неуклюж и потому безопасен… Ваши воины все такие неловкие? Я редко встречался с людьми.

— Ты прав, гоблины двигаются быстрее. Но обычно побеждает не быстрейший.

— А кто?

— Двуживущий.

Уот удивленно посмотрел на Глеба, спросил осторожно:

— Почему?

— Не знаю, — честно ответил человек.

И гоблин надолго погрузился в раздумья.

— Вы разобщены, — наконец сказал Уот. — Вы живете порознь, каждый существует только ради себя, но вы всегда следуете друг за другом. Держитесь вместе. Это странно. Ведь если вам нравится жить поодиночке, то зачем же преследовать друг друга?.. Объясни, Глеб.

— Не знаю. Все зависит от обстоятельств.

— Мудрейший говорит, — подала голос Лина, — что Двуживущие боятся не одиночества, а себя.

— Разве может что-то напугать бессмертного?

Вопрос повис в воздухе.

Глеб уже спал.