"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

– Вообще-то я собирался их расстрелять, но черт с ними, пусть поживут до рассвета, – махнул рукой Аргамаков. – Может быть, вы действительно сумеете хоть что-то понять во всей этой чертовщине. А сейчас пойдемте, господа. Темнеет. Пора играть зорю и вообще располагаться на ночлег.

Несмотря на усталость, поход, бой и чисто солдатскую привычку располагаться по возможности с максимальными удобствами там, куда занесет прихотливая военная судьба, спать в дома не пошел никто. Веяло от них первобытной жутью, и потому люди предпочли разместиться прямо на улице, поплотнее друг к другу, чувствуя и во сне, что они не одиноки и рядом есть сослуживцы и друзья.

Прямо посредине дороги рядом со своими пушками спали артиллеристы, в небольшом скверике устроилась кавалерия, в саду уездного присутствия расположился немногочисленный штаб, а в промежутках поротно отдыхали пехота и обоз. Все подходы к расположению перекрывались часовыми, на наиболее опасных участках хищно стояли пулеметы, и все равно большинство солдат спали плохо.

Обходивший лагерь Аргамаков слышал, как ворочаются люди, другие что-то бормочут во сне, то тут, то там мелькают огоньки самокруток тех, кто никак не может заснуть.

– Не спится, Александр Григорьевич? – окликнул командира сидевший на поваленном заборе у входа в штаб Барталов.

– Признаться, не очень. – Аргамаков присел рядом и потянулся за папиросами.

– Дурное место. Словно тень от свершившейся здесь трагедии осталась на месте и бередит наши души. – Доктор шумно затянулся, и красноватый огонек папиросы чуть осветил его лицо.

– Что это вы о душе заговорили, Павел Петрович? – спросил Аргамаков. – Помнится, вы практически не верили в Бога и были убежденнейшим материалистом.

– Был, а вот сейчас… даже не знаю. Я побеседовал с пленными. Они все убеждены, что их рассказы – святая правда.

– А вы? – после некоторой паузы спросил полковник.

– Не знаю, – Барталов вздохнул. – Дыма без огня не бывает. Если мы сами своими глазами видели оборотней, почему бы не предположить, что существует и магия? Возможно, она была и раньше, а сказки – это память о ней. А потом необходимость в чудесах, так сказать, отпала, сами волшебники были истреблены, и общество достаточно долго жило вполне нормальной жизнью. Пусть порою бывало всякое, однако до нынешних жестокостей дело все-таки не доходило. А тут вдруг словно прорвало шлюзы, и люди смогли осуществить все свои потаенные желания. Не все люди, лишь те, у кого оказались скрытые способности, но и этого вполне достаточно. Вы обратили внимание на основные, так сказать, способности кудесника-матроса? Видеть сокровища, до которых иначе ему бы не добраться, убивать людей взглядом, так что даже не надо марать руки и переводить патроны, уметь заставлять людей делать нечто служащее на пользу владельца дара. Довольно мрачноватый список. Все желания человека налицо. Можно смело благодарить Бога, что эти способности явились не к нам.

– Я еще готов принять ваше мнение о людях на свой счет, но вы-то, милейший доктор, с каких пор втайне мечтаете сеять вокруг смерть и подгребать к себе чужие сокровища? – Аргамаков не сдержал невольной улыбки.

– Простите, Александр Григорьевич, я не хотел вас обидеть, – сконфуженно пробормотал Барталов.

– Полно, Павел Петрович. Я не обижаюсь. Лишь указываю, что данный путь не для вас. Вы человек интеллигентный, всегда помогали людям, а по вечерам наверняка предавались либеральным мечтаниям о грядущем равенстве и всеобщем счастье. У вас желаний матроса не было и быть не могло. Другое дело, я. Как говорится, было у отца три сына. Двое умных, а третий – офицер. Мне на роду написано солдат тиранить да всевозможные проявления вольнодумства душить.

Капелька застарелой обиды все же прорвалась в последних словах полковника. Был он далеко не глуп и прекрасно знал, как отзываются о его сословии витающие в облаках возвышенных мечтаний господа. Или отзывались? С началом великой войны тон прессы сменился, и к офицерам стали относиться иначе, стали видеть в них своих защитников.

Что не мешало порою посматривать на них с определенным опасением, как на людей долга и присяги, которым по обязанности положено быть против всевозможных экспериментов над чутким государственным организмом.

– Не наговаривайте на себя ерунды, Александр Григорьевич! – в свою очередь возмутился Барталов. – Смею вас огорчить: не получится из вас никакого колдуна. Если я прав, то главное условие для этого – полнейшая внутренняя свобода. Если хотите, доминирование моего «хочу» над всем остальным. И уж потом, при наличии соответствующих способностей, возможны всяческие магические штучки.

– Вы хотите сказать, что желаний у меня нет?