"Фантастика 2023-159". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

«Кроты» готовились. Весь блиндаж был заполнен шорохом, клацаньем, постукиванием металла о металл. Время от времени слышались приглушенные просьбы помочь, придержать, передать то и это.

Даймант тщательно завязал свои высокие ботинки, намертво затянул узлы, сунул за высокие голенища запасную пару шнурков. Просто удивительно, сколько незадачливых солдат погубила не вовремя развязавшаяся обувь… Походил по их с Мартином «номеру», высоко поднимая ноги и с силой опуская подошвы на дощатый пол, отвечающий протестующим гулом. Ботинки сидели крепко, надежно.

Янки подтянул штаны, проверил, не ослабли ли «эсмарховы подтяжки» из единого куска эластичной ткани, которые можно было использовать как жгут при ранении. Одернул рубашку из плотной фланели, натянул китель. Развернул пакет, из тех, что раздал поутру лейтенант. В пакете лежал сложенный защитный жилет Chemico — шесть фунтов слоеного «сэндвича» из льна, шелка, хлопка и резины. В свое время солдаты немало намучились в попытках хоть как-то защитить себя. Стальная броня казалась наилучшим выходом, но быстро обнаружилось, что обычная кираса зачастую увечит владельца, даже не будучи пробитой: пуля или тяжелый осколок на близком расстоянии буквально вбивали защиту в тело бойца. Тогда-то и появились облегченные «мягкие» варианты. Поначалу такие защитные корсеты или просто «бронежилеты» поддевали под кирасы, затем стали носить и вместо них, особенно тяжеловооруженные пехотинцы, которые вынужденно считали каждую унцию поклажи.

Шейн поднял жилет на вытянутых руках, придирчиво осматривая дюйм за дюймом. На потертом светло-коричневом муслине черным химическим карандашом было крупно написано:

L5

Tunkiss

Worce

France

Nov 1917

И еще какие-то буквы, которые Мартин не разглядел.

— Вроде не с покойника, дырок не видно, — ворчливо заметил американец. — И то хорошо. Нет ничего хуже одежды с мертвеца.

Он нырнул в «чемико», продираясь сквозь плотную, жесткую ткань, как пловец через заросли, извиваясь всем телом.

— Как в смирительную рубашку залез, — глухо поведал он на середине пути.

Мартин не стал интересоваться, где и когда янки познакомился со смирительной рубашкой, он лишь тяжко вздохнул. Как ни оттягивал огнеметчик этот момент, но пришло время и ему облачаться в «рабочую форму». Австралиец вытянул из-под нар тяжелый ящик из-под снарядов 18-фунтовой пушки и с усилием водрузил его на стол. Но открывать не спешил, исподтишка наблюдая за Шейном.

Тщательно одернув бронежилет, проверив, насколько свободно рукам, Даймант с явным предвкушением взялся за свою ременную сеть для револьверов. Не спеша, с видимым удовольствием, он затянул сбрую, щелкая многочисленными застежками, став похожим на даму с извращенной открытки по Захер-Мазоху. Мартину как-то сунули из-под полы такую перед самой отправкой на фронт, в Мельбурне, и он до сих пор краснел до корней волос при одном воспоминании об этом.

Австралиец затаил дыхание, а Шейн начал рассовывать по кобурам свои смит-вессоны, предпочтя их менее мощным «Уэбли». С каждым установленным на место револьвером его лицо все более отчетливо приобретало выражение растерянности и искренней обиды на мироздание. Беннетт прилагал немыслимые усилия, чтобы не рассмеяться в голос. Уместив последний ствол, Шейн в некоторой растерянности повернулся вправо-влево, затем неуверенно подпрыгнул на месте, при каждом движении лязгая, как Жестяной Древоруб.[312] Американец был похож на ребенка, которому вместо леденца подсунули кубик соли.

— Тяжело? — участливо спросил Мартин. Он давно, как только увидел заготовку, подумал о том, о чем напрочь забыл Шейн, охваченный энтузиазмом творца: каждый револьвер, даже без патронов, — это почти два с половиной фунта, соответственно, шесть револьверов потянут на все пятнадцать — ноша, в общем, посильная, но не для солдата, и так навьюченного, подобно мулу. Но огнеметчика немало задела тогдашняя подколка американца, и Мартин промолчал, чтобы со временем вернуть шутку.

— Чтоб мне провалиться! — все с той же безмерно удивленной обидой возопил американец. — И тебе тоже, ну что стоило сказать словечко!

— Хе-хе, это тебе за «зажигалку», — сказал Беннетт.

— Ты злобный и мстительный, — сообщил ему Шейн, разрываясь между обидой и юмором происходящего. — Ядовитый, как ваши павианы!

— У нас нет павианов, не живут, — сказал Мартин, улыбаясь во весь рот. — Вот пауки — да, страшно ядовитые. Еще, говорят, в океане хватает всякой пакости, но на побережье я почти не бывал.

— Павиан, паук — один хрен! — зло ответил Шейн. — Ну что же теперь делать?

— Сними, — посоветовал Мартин.

— Ну уж нет, не для того делал! Можно сказать, впервые в жизни что-то сбацал честным трудом и своими руками.

— Хм… — Техническая задача на удивление захватила бывшего австралийского инженера. — Оставь два, а в кобуры засунь гранаты. Как раз поместятся, если взять Миллса.

— А что, мысль! — Шейн поднял палец к потолку, захваченный красотой идеи. — И потом — раз — выхватил, дерг кольцом за карабин и бросил. Только вот сколько оставить…