— А еще Дареаль рассказал Анри про мои визиты сюда, — добавил Филипп, словно сомневаясь, а стоит ли. — И, кстати, Анри просил тебе передать, что тебя ждут в магистрате.
— Я же сказал, что не приду! — Захотелось спустить глупых магистров с лестницы, чтобы в следующий раз слушали, что им говорят.
— В том-то и дело, Андре. Свет и тьма никогда не смогут договориться, — заметил Фил. — И Пустота должна помочь найти правильное решение, золотую середину. Ты ведь магистр, у тебя есть эта сила — чувствовать истину, вершить справедливость. Анри тебе не враг. Он даже не возмущался, что мы с тобой видимся, и отцу не сказал. Роб — тем более.
— Я — не циркач, Филипп! — напомнил брату. — И не собираюсь становиться посмешищем для всего магистрата. Что бы ни говорил Анри Вейран, он меня по-прежнему ненавидит, и я отношусь к нему не лучше. Так что пусть магистрат живет без меня.
— Андре, ты хотя бы подумай! — уговаривал Филипп.
— Я подумаю, — пообещал ему. — Но мой ответ останется неизменным — нет. А теперь давай проверим, как там Надин. Что-то она притихла, и меня начинают терзать подозрения.
— А может, не надо было ее обижать?
И мы с Филом спустились в комнаты Надин. Она лежала на диване с мокрым полотенцем на лбу. Это чтобы мне было стыдно, что ли?
— Добрый вечер, — доброжелательно сказал Фил.
— Ой! — Надин распахнула глаза. Наверняка накануне она не видела брата, потому что была без сознания. Или видела?
— Мое имя — Филипп Вейран, — представился тот. — Позволите проверить состояние вашего здоровья?
— А вы точно целитель? — с сомнением покосилась на него Надин.
— Точно! — вместо Фила ответил я. — И проверяй тщательнее, братишка. Вдруг осталось что-то от проклятия?
Или, лучше сказать, не осталось, чтобы я избавился от назойливой девицы.
— Хорошо.
Фил замер перед Надин, сосредоточился. Я не стал мешать. Он действительно лучше понимает, все ли с ней в порядке. Филипп долго вглядывался в ауру девушки, а затем удовлетворенно кивнул.
— Отлично. Остаточного следа нет, проклятие прошло без угрозы для жизни. Завтра сможете вернуться домой.
— Что? — побледнела Надин. — Нет, вы, наверное, невнимательно посмотрели. Мне нельзя домой!
И едва не рухнула на диванчик, но Фил остался непреклонен:
— Вашему здоровью ничего не угрожает. А почему вам нельзя домой? Поссорились с близкими?
— Ну… да, — растерянно ответила она. — Почти. Не важно.
— Что ж, тогда выздоравливайте. Андре, проводишь меня?
— Само собой, — кивнул я, и мы покинули Надин.
Снаружи было прохладно. Фил кутался в плащ с неизменной восьмиконечной звездой, а я свой забыл, и теперь зябко пытался согреть окоченевшие пальцы.
— Оделся бы, — заметил брат.
— Не стану возвращаться. Ночью закончу настройку зеркала…
— Но теперь ведь Анри знает, куда я хожу, и не возражает. А ты будешь тратить силы.
Ничего, мне самому интересно, — ответил брату. — Не о чем беспокоиться. Придешь вечером, проверим.
— Завтра не выйдет. — Фил будто вспомнил о чем-то. — У меня вечером зачет. А вот послезавтра приду, хорошо?
— Конечно.
Значит, выпроваживать девицу мне самому. Хотя Филипп и не стал бы помогать, он у нас парень вежливый. А мне придется постараться, потому что у Надин на лбу написано: по какой-то причине она хочет остаться. В то, что она рассказывала, я почему-то не поверил. Интуиция, чуйка — можно называть как угодно. Наверное, это и было одной из главных причин, почему хотел от нее избавиться. В любом случае завтра все решится.
— До встречи. — Фил остановился на привычном месте. — И не обижай девушку, может, это — твоя судьба?
И подмигнул, а я едва не запустил в него каким-нибудь чесоточным заклинанием.
— Да шучу я! — Филипп примиряюще поднял руки. — Ты совсем не улыбаешься, решил развеселить.
— Не до того, — отмахнулся я.
— А когда будет до того, братишка? Жизнь одна, хватит хмуриться.
Знал бы он больше о моей жизни, так бы не говорил. Но я не собирался рассказывать. Вместо этого махнул Филу рукой и пошел прочь. Не хмуриться, да? Чудо, что после пяти лет в пустоте я все еще в здравом уме. А он требует веселья. Хотя общество Пустоты никогда меня не тяготило. Наоборот. Правда, возвращаться туда перехотелось. Пока что перехотелось. Кто знает, как повернется жизнь? Она любит подставить подножку, когда меньше всего ожидаешь. Увы…
ГЛАВА 12
Я наблюдала в окно, как две фигуры удаляются от башни. Младший был ниже ростом, кутался в темный плащ и шел чуть быстрее. Старший, напротив, ступал медленнее, будто крался за кем-то. Его лицо за эти дни я выучила наизусть. Казалось, закрою глаза — и тут же увижу высокий лоб, большие зеленые глаза, жесткий контур губ, словно высеченный скульптором, чуть выдающийся подбородок… Но главное, что поражало в магистре пустоты, — это взгляд. Он смотрел на меня как дикий зверь — казалось, вот-вот прыгнет, если я сделаю хоть одно неловкое движение. Иногда он даже принюхивался, как настоящий хищник. В такие минуты сердце замирало — а затем пускалось вскачь. Страшно! Страшно до безумия.