"Фантастика 2023-74". Компиляция. Книги 1-13 (СИ)

«Легкокрылая» мчалась вперед с обычным проворством, один раз успев даже увильнуть от летящего в ее сторону камня, но для Эсме все же двигалась слишком медленно. Даже после того, как пловец забрался на борт и маленький фрегат повернул в обратный путь, она не перестала волноваться и так сжала кулаки, что ногти воткнулись в кожу до крови. Когда «Легкокрылая» была уже совсем близко, еще один «снаряд» ее достал – упал совсем рядом, задев корму. Маленький фрегат, не привыкший к боли, поднял нос высоко над водой, разевая пасть и вытаращив глаза, и одним рывком порвал снасти, так что парус сложился как веер. Но матросы с «Невесты ветра» бросили Ролану канат, который тот ухитрился поймать, – и, с маленькой лодкой на буксире, большой зеленопарусный корабль наконец-то покинул гавань Земли тысячи огней, чтобы никогда сюда не возвращаться.

* * *

– Он~ сильно обжег руки и не может подняться на борт сам, однако от изнеможения и скорби даже не обращает внимания на собственную беспомощность, которую еще утром счел бы унизительной. Матросы затаскивают ~его~ на палубу, где он валится навзничь, сделав всего-то пару шагов.

Целительница тотчас же падает на колени рядом с ~ним~ и погружается в транс, не выпив никаких зелий. Водит ладонями над ожогами у него на руках, груди и шее, восстанавливает плоть. А душа… душа по части фрегата, насколько это возможно.

Она посылает ~ему~ образы, которые за много лет оба привыкли считать символами спокойствия: морской простор при ясной погоде и попутном ветре; дельфы за бортом, сопровождающие корабль в пути; шум ветра в парусах. Все так просто и красиво: никаких интриг и тайн, никаких древних кораблей и небесных компасов. Только бескрайний океан и двое – фрегат и его навигатор.

– Он~ шлет в ответ странное: сундук с поднятой крышкой, из которого дует сильный ветер, сметая все на своем пути; рог, висящий на стене и изливающий бесконечный поток воды; двустворчатая раковина, роняющая бледно-розовые жемчужины одну за другой. Ах да – сказки: язык, понятный всем разумным существам. Нарушенные обещания. Злое колдовство. Недуг, от которого нет лекарства. ~Он~ перебирает осколки старых преданий и легенд, которые узнал в том возрасте, когда еще не научился мыслить словами, и складывает из них неуклюжую просьбу о прощении. ~Ему~ так больно, хотя ~он~ ведь на самом деле ни в чем не виноват… ~Он~ не знал. Никто не знал. Она и сама была в неведении, не пыталась разобраться в собственных чувствах, потому что страх перед запретным, которое теперь не запрещено, оказался сильней.

Впрочем, все это отступает на второй план: ~он~ так редко пытается говорить с нею образами, что фрегат, воодушевившись, на время забывает о всех неурядицах. Она обнимает ~его~, укутывает собой, словно одеялом, творит кокон из себя, прогоняя печаль. ~Ему~ надо отдохнуть и выспаться. Да и остальным не помешает то же самое.

Кто знает, когда это удастся сделать в следующий раз?..

– Эсме, Эсме, иди сюда скорее! Ты должна это увидеть!

За миг до того, как за переборкой раздались торопливые шаги и зазвучал голос Гвина, целительница проснулась. Она провела несколько часов в своей каюте, свернувшись клубочком на койке и аккуратно обняв ларима, который тоже спал. Интересно, зверьку снились сны – или он, как и хозяйка, только что вынырнул из блаженной тьмы, дарующей силы и смягчающей боль?

Воспоминания никуда не делись – они саднили, как заживающая рана, но с этим можно было жить дальше.

– Что я должна увидеть? – спросила Эсме, садясь и сонно моргая. Ощущение было причудливым: словно она проспала целую неделю. Что с нею сотворила «Невеста ветра» на этот раз?

– У нас гости. – Гвин заглянул в приоткрывшуюся дверь, улыбаясь. – Тебе это понравится. Очень, очень понравится.

Фрегатов было, как ей сказали, тринадцать.

Она видела лишь те, что шли во главе маленькой армады, и, конечно, сосредоточила внимание на двух: оба трехмачтовые, мощные и крупные, красивые; один – старше, со следами сражений на корпусе, с мудрым взглядом темно-синих глаз и белыми парусами, которые, как ей было известно, слабо светились в темноте; и другой – совсем непохожий на мертвые корабли капитана-императора, но все-таки черный, непроницаемо черный от носа до кормы, от верхушки средней мачты до киля. Эсме тихонько рассмеялась, сообразив, что разыгравшееся воображение подсказывает ей детали, которые с такого расстояния не увидишь, и все же сомнений не осталось: «Черной звезде» и впрямь понравилось новое имя, раз ее внешний облик теперь полностью ему соответствовал.

Кристобаль стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за приближением кораблей. Он подвернул испорченные рукава рубашки и смыл копоть; на его лице не осталось и следа изнеможения, но целительница ощущала отголоски тупой боли, которая продолжала его грызть.