"Фантастика 2023-74". Компиляция. Книги 1-13 (СИ)

Когда все заканчивается, ~он~ и остальные несколько минут глядят в потрясенном молчании на двенадцать… штуковин, которые заняли места, где еще недавно стояли пушки. Между ними есть отдаленное сходство, но у штуковин гладкие корпуса – они показались бы литыми тому, кто не видел, как происходила сборка, – и что-то вроде полозьев вместо колес. Они вросли в палубу – или, точнее, выросли из нее. Но дула этих орудий-не-орудий таращатся в отверстия в бортах, и их предназначение очевидно для любого, кто был у Земли тысячи огней утром этого неимоверно длинного дня.

– Нужно собрать всех навигаторов, – говорит ~он~ и не сводит взгляда с живых пушек. Глаза его сияют не огнем Феникса, но пламенем надежды, а в уголке рта прячется дерзкая усмешка. – Нам требуется новый план, и у меня есть по этому поводу кое-какие идеи…

А когда проходит бессонная ночь и наступает утро, в Росмерской гавани выстраиваются пятнадцать преобразившихся фрегатов. Где-то рядом шестнадцатый, маленький «Полуночный призрак» – он не обзавелся живыми орудиями, но полон других сюрпризов, и горе тому, кто сочтет его легкой добычей.

Они ждут.

Она по привычке ловит обрывки фраз: в Росмере траур, вороны растеряны и убиты горем, вороны потеряли старейшину. Так об этом и говорят: «потеряли», и те, кто видел, как именно это случилось, обмениваются друг с другом понимающими взглядами, но не словами. Другие сочувствуют и все же не удивляются – он был очень старым, ему было очень много лет, даже магусы обычно столько не живут… Она размышляет: магусы – как фрегаты – могли бы жить вечно, но не живут. А люди – как магусы, только их дары спрятаны очень-очень глубоко.

Три их народа похожи друг на друга больше, чем принято считать.

Целительница поднимается на палубу: на плече у нее ларим, на шее – зеленый шарф. ~Он~, отвлекшись от разговора с навигатором «Химеры», хмурится и качает головой; она отвечает дерзким взглядом. «Попробуй меня прогнать». Ненадолго оба замирают, уставившись друг на друга, и все вокруг тоже на них смотрят, ждут. Потом ~он~ подходит к целительнице и, не стесняясь взглядов, обнимает ее. Она прижимается к ~его~ груди, закрывает глаза. Ларим спрыгивает с ее плеча, мчится к мачте и взлетает на самый верх. Все ждут… чего-то. Дрожания палубы, рокота в трюме, свиста и воя в ушах. Но фрегат молчит.

Над гаванью парит крылан, обозревая окрестности с высоты. Она тоже следит за тем, что происходит вокруг, напрягая все чувства и в особенности то странное, особенное зрение, которое появилось после исцеления от корабельной чумы. Теперь оно усилилось: она видит… нет, ощущает все, что происходит в воде и над водой в пятнадцати милях от острова. И это расстояние потихоньку увеличивается. Она могла бы увеличить его быстрей, но опасается, что ~его~ разум этого не вынесет.

Незадолго до полудня, когда враг еще не показался на горизонте, она чувствует перемену.

Время пустить в ход ремор. ~Он~ отдает нужные указания, подставляет шею под рыбу, которую ворон с птичьей лапой достает из стеклянной банки, и через четверть часа у нее снова пятнадцать тел, не считая «Полуночного призрака», который, не став частью сети, все равно слышит приказы, что мчатся по ее тугим нитям. Фрегаты выдвигаются, занимают позиции согласно плану, который обдумывали и обсуждали всю ночь, и сеть растягивается вокруг росмерской гавани. ~Они~ объединяются.

Карта местности расстилается перед ~ними~, с каждой секундой становясь все подробнее. Ветра, течения и глубины; каждая подводная скала в окрестностях гавани, каждый затаившийся водоворот. Маневрируя против ветра, защитники Росмера выходят вперед и снова замирают, а вдали тем временем показываются первые черные точки.

Зачем Аматейн привел к Вороньему городу так много фрегатов? Конечно же, ради устрашения. Накануне ночью однорукий король высказал смелое предположение: это в каком-то смысле блеф, и отнюдь не каждый черный корабль в этой полусотне готов к бою. Капитан-император, предчувствуя – как и сам однорукий король, – что эта битва станет решающей, рискнул и бросил против воронов бо́льшую часть своих сил. Раздавив сопротивление Росмера, он продемонстрировал бы всем остальным, что с Облачным городом нельзя шутить, нельзя играть – можно только подчиняться. Черным фрегатам наверняка приказано, чтобы ни у кого не осталось сомнений, расстрелять сперва крепость, а потом – весь город, насколько это возможно, принимая во внимание дальнобойность пушек. Пожары помогут довершить начатое, и от Вороньего Гнезда останется лишь пепелище.

«По крайней мере, – сказал король, – я бы на его месте именно так и поступил».

Но даже если только половина черных кораблей способна сражаться, это все равно много. Они не испытывают боли и страха, у их команд было несравнимо больше времени, чтобы привыкнуть к тактике боя, которую маленькая флотилия феникса только начинает осваивать. Не говоря уже о флагмане и магусе, который им управляет…

Кто же им окажется? Сам капитан-император? Или его ручной ястреб?

Кем бы ни был вражеский адмирал, он тоже намного опытней, чем ~они~.