— Да, — Анастасия сухо кивнула, не отвечая на приветливую улыбку.
— Товарищ Берия приказал Вас встретить и отвезти домой, — улыбка с лица капитана пропала, — Завтра в 9–00 утра за Вами прибудет машина. В 9–30 Вы должны быть у товарища Берии. Прошу, — он картинно взмахнул рукой, показывая куда идти.
Всю дорогу они промолчали. Настя думала о Саше, а капитан о том, что надо подать еще один рапорт о переводе в Смерш, на фронт, его дело ловить всякое бандитское отрепье, в не прислуживать в Москве. Капитану, встретившему немцев в сорок первом в Прибалтике на границе, было почти физически больно ловить на себе презрительные взгляды маленькой фронтовички, которые она невольно на него бросала.
Мама была еще на службе. Настя прошла на кухню и поставила чайник. Жалко собиралась спехом, даже гостинцев не привезла. Нырнув рукой в вещмешок, достала помятую плитку шоколада. Отломила кусочек себе, остальное завернула обратно в бумагу и оставила на столе для мамы. Попив чаю, включила газовую колонку. Надо помыться и форму привести в порядок, к Лаврентию Павловичу как попало не поедешь.
Пока суетилась, мысли крутились вокруг Саши. Как он? Что с ним? Что завтра ей скажет товарищ Берия? А может Валя что-то знает? Вот же кулема! И почему сразу не догадалась к ним заскочить. Может сейчас не поздно? Эх, форму постирала. Ну не в парадке же идти в соседний двор. Натянула на себя ставшее малым старенькое платье и выскочила из дома. Вали с Верой не было, а тетя Даша ничего не знала. Сказала только, что недавно, буквально час назад приезжал какой-то капитан-пограничник, спрашивал Валю. Но узнав, что ее нет дома, тут же ушел. А потом начались расспросы и причитания. Про Сашу, про Петра, про Лиду, про службу. В другое время Настя поговорила бы с женщиной, но сегодня было не до того. Пообещала, если получится зайти на следующий день.
Мама уже пришла домой. Опять слезы, причитания, разговоры. Просидели, прошептались до поздней ночи. В обнимку под стареньким одеялом, как в детстве. А утром за Настей заехал тот же капитан. Только уже не такой холеный, а помятый, с уставшими, мутными, красными глазами. Ей даже стало жалко его. И что она вчера на него так окрысилась?
В машине уже сидела Валя.
— Настька! — девочка кинулась на шею к Насте, — Что с Сашей? Ты знаешь? Мне не говорят, — она обижено надулась. — Ничего, я на них товарищу Сталину пожалуюсь, — она грозно потрясла кулаком. — Я вчера поздно пришла, мы в госпитале с Веркой помогаем. Стираем, полы моем. Хотела к тебе бежать. Тетя Даша не пустила. Говорит поздно уже. Как будто я маленькая. Так что там с Сашей? — не делая пауз, словно из пулемета тараторила Валя.
— Не знаю, Валь.
— Как не знаешь? Вы что не вместе?
Настя грустно улыбнулась:
— Вместе. На его машину бандиты напали. Ранили его. А больше я ничего не знаю. А ты откуда знаешь про Сашу?
— Да приходили тут. Из Смерша. Расспрашивали. От них и узнала.
— А тебя-то зачем расспрашивали?
— Ай, — Валя легкомысленно махнула рукой, — Сказали положено так.
— Ясно, — хотя ничего ясного не было. Но вскоре должно проясниться. Машина уже заворачивала на Лубянку. Уж если кто-то что-то и знает, то это Лаврентий Павлович.
XIV
«Лесной» за неделю, что здесь не была Настя, разросся и изменился. Появилась сборно-металлическая полоса, вместо временных землянок среди берез и сосен белели капитальные бараки добротно сложенные из леса кругляка, рядом со стоянками вертолетов и самолетов сколочены и тщательно замаскированы навесы, под которыми суетился технический персонал аэродрома. Ее машину загнали на свободную стоянку и совсем незнакомые ей техники уже накидывали сверху маскировочную сетку.
При посадке Стаиной показалось, что внизу блеснули рельсы. Сейчас, на земле убедилась — не показалось, действительно к аэродрому была прокинута узкоколейка, на которой сейчас стоял маленький почти игрушечный паровозик, притащивший платформы со шпалами и рельсами. Похоже, будут тянуть капитальную железную дорогу. Чувствовалось, что авиация пришла в это место надолго. Обустраивались основательно. Кругом сновали люди в форме, слышался стук топоров, тарахтение какой-то техники, из леса с той стороны, где должно быть шоссе. Настя притянула к себе за руку Валентину, с любопытством и восторгом оглядывающуюся вокруг. Ну и где и кого тут искать? Лаврентий Павлович сказал, что их тут встретят и все на месте объяснят, покажут и расскажут. При этом даже Валюшке пришлось подписать кучу бумаг о соблюдении секретности, неразглашении и прочая, прочая, прочая.