"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)

Я плотно закрыл глаза и снова использовал трюк, который уже помогал мне защититься от зова монстра. Крепкая толстая стена немедленно взметнулась вверх, надежно защитив мое сознание и не позволяя твари копаться в моих мозгах.

И это сработало. Сипящий голос тут же затих.

И последнее, что я уловил, было зловещее:

«Мы иде-е-е-е-е-м-м-м-м…».

А потом, сверху, со стороны нашей квартиры этажом выше, что-то тяжело и гулко ухнуло. А потом загрохотало снова. Методично и сокрушительно. Удар за ударом! Удар за ударом! От чего, как мне показалось, даже слегка задребезжали железобетонные перекрытия и стены нашего дома.

— Папа! Мне страшно! — жалобно пропищала старшая дочь и прильнула к матери.

— Что это? — испуганно спросила меня супруга, обхватывая руками детей, прижимая их к себе, как будто это сможет защитить их от яростной и безжалостной силы, которая беснуется этажом выше.

— Они ломают нашу дверь…, - сдавленным хриплым голосом ответил я ей, вздрагивая всем телом от каждого доносящегося сверху удара…

Дочь

БАМ-БАМ-БАМ!!! — в ушах снова затрещал безумный оркестр из языческих барабанов, напомнив, что переводить дух рано и опасность для нас не миновала.

В нервном возбуждении я вскочил на ноги, будто мне нужно было бежать куда-то. Но бежать было некуда… И я снова сел на пол.

— Спокойно… Пусть ломятся…, - прошептал я супруге, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы обуздать вновь забившееся в тревоге сердце.

— Папа! Папа! Они нас убьют? — жалобным срывающимся голоском спросила меня старшая дочь.

— Нет, родная. Не бойся. Они нас не найдут… — попытался успокоить ее я, ощущая как от жалости к испуганной дочери сдавливается мое дыхание. И от того, что по сути дела я не был уверен в том, что ей говорил. Мне самому, взрослому мужчине, было страшно. И я мог лишь догадываться каково было ей, семилетней крошке, проходить через подобные испытания.

— Точно?!! — ее глазки наполнились слезами, — потому что…, потому что…, я видела дядь и теть…., они там…, во дворе лежат…, они их убили…. И та тетя с деточками…, которым ты отправлял покушать… Они тоже умерли… Я видела…, - задыхаясь в приступе накатывающего на нее плача, сумбурно, путая слова, бормотала дочь.

Мы встретились с супругой глазами, без слов поняв друг друга, оба осознав, что старшая дочь, к нашему сожалению, понимала о происходящем намного больше, чем нам казалось и хотелось. И осознать это было горько. Это означало, что мы, как родители, не смогли оградить детей от творящихся вокруг ужасов.

— Точно. Любовь моя. Крошка моя. Деточка моя сладкая. Ничего не бойся… Нас никто не тронет. Я не позволю никому вас обидеть. Обещаю…, - я притянул девочку к себе, крепко обнял и поцеловал нежную тонкую кожу под ее левым ухом, ощущая, как ее трясет и она с трудом справляется со спазмами рыданий.

С трудом успокоившись, дочь сняла с лица маску, чтобы стереть с лица выступившие слезы, и тут же поморщилась.

— Фууууу…, воняет…, - брезгливо протянула она, зажав пальцами ноздри.

— Да, детка. Одень побыстрее маску. Тут плохой запах… — ответил ей я, вспомнив про тошнотворный «аромат» в квартире.

Супруга, слушая наш с дочерью диалог, также сняла маску и втянула в себя воздух.

— Какой запах? Я ничего не чувствую…

— Как не чувствуешь? Воняет же! Приторно… Как будто аммиаком, — удивленно спросил ее я, сняв и свою маску, чтобы проверить обоняние. И тут же убедился, что вонь никуда не делась.

— Нет. Я не чувствую…, - она свободно и глубоко вдыхала и выдыхала воздух квартиры.

— Может ты потеряла обоняние от «ковида»? — предположил я.

На что супруга достала из кармана початый флакон со спиртом, отвинтила крышку, поднесла открытую бутылочку к носу и тут же ее отдернула.

— Нет. С обонянием все в порядке…

— Запах спирта очень сильный. Попробуй что-нибудь другое. Понюхай свой костюм. Он новый и должен пахнуть свежей краской.

Она поднесла к носу воротник охотничьей куртки.

— Чувствую… Хорошо чувствую…, - ответила она, недоверчиво взглянув на меня.

Потом она повернула к себе младшую дочь, которая все это время тихо сидела на коленях у супруги, обнимая мать своими тоненькими ручками. И стянула розовую маску с ее лица.

— Ляля? Скажи, у тебя в носике воняет?

Та непонимающе переводила свой взгляд между нами троими, моргала глазками и не отвечала.

— София, крошка? Скажи, тебе сейчас плохо пахнет? — сделал еще одну попытку я.

И тут младшая дочь, поняв что от нее хотят, отрицательно покачала головой. И едва слышно, тонким голосом ответила.

— Не-е-е-т…

— Она сказала: «нет». Значит мы со старшей чувствуем эту вонь. А вы с младшей нет, — сделал вывод я, озадачивший подобной загадкой, не имея даже домыслов о том, каким образом так вышло и по какой причине.