"Фантастика 2024-46". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)

– Ты сам себе противоречишь, Спиноза, – возразил Зимин. – Ты уверяешь меня, что мы – отражение иного, лучшего мира. Но если мы – отражение, то чего ты тогда так переживаешь? Какая разница, что я сочинил или не сочинил? Пусть я десять раз бы написал, что Перец погиб – ничего с ним бы не случилось. Ничего.

– Я думал об этом, – покачал головой Кокосов. – Не все так просто. Видимо, случилось что-то такое, отчего тени обрели власть над хозяевами…

Зимин зевнул. Ему на самом деле стало скучно. И противно еще. Стыдно немного – ему представлялось, что Кокосов и его бред будут жизнеспособнее. Ярче. А так…

– Так вот, тени обрели власть над хозяевами, – сказал Кокосов. – Поэтому ты и можешь влиять на…

– Нет, – перебил Зимин. – Я могу влиять потому, что тень – это он. Перец. Это они наши тени. Они здесь!

Теперь он постучал себя по голове ладонью. И сильнее, чтобы звук получился звонче.

Кокосов несогласно помотал головой.

– А вообще… – Зимин задумался.

Он закрыл глаза, почувствовал злое раздражение. На всех.

На Кокосова. И не за то, что Кокосов втянул его в это бредовое мероприятие, а за то, что он, Кокосов, вот такой. Жалкий, но при этом настырный и прилипчивый.

На себя, за то, что позволил втянуть себя в это бредовое путешествие. За то, что он в сырой осенний вечер сидит на развалинах психушки, за то, что он вымок, замерз, за то, что он похож на дурака. Даже на Лару он почувствовал злость. Потому что она его не поддержала. Не сказала, что все это бред, морок, воспаление сознания. За то, что не схватила его за шкирку и не утащила в Калининград, к песку и к морю.

На человечество. Которое не может устроить себе нормальную жизнь, а вместо этого тридцатый век подряд придумывает себе вымышленные убежища. Тихие долины, рожденные тоской и неудовлетворенностью в жизни. И чертит к этим долинам карты, и само в этих придуманных картах пропадает. Жизнь трудна, но вот-вот прилетит звездолет.

Ага, прилетит, сейчас. За тобой, засранец бестолковый. А ты вообще этого звездолета достоин?

Зимин поглядел на Кокосова и сказал:

– А вообще, друг мой Кокосов, сам напиши.

– Что? – встрепенулся Кокосов.

– Сам, говорю, напиши. Пятую книгу. А я не буду. Не хочу. Хозяин – это я. А все они – мои выдумки. И что хочу, то с ними и делаю.

– Но ты же обещал…

Зимин рассмеялся, постарался сделать это как можно обиднее. Он поднялся со стула, отряхнул колени.

– Я передумал, – сказал Зимин. – Передумал. Ничего я не собираюсь тебе сочинять. Перец сдох – и точка. Засим, с пламенным приветом, прошу откланяться. Пока.

Зимин пнул костер, выбил из него искры, они поднялись к потолку и почему-то зависли, не погасли, а продолжали светиться, точно сверху на них глядели десятки маленьких красных глаз. Зимин дунул в них, и они погасли.

– Так-то вот, – сказал Зимин и направился прочь.

Он с трудом представлял, как он будет выбираться из Апраксина Бора, но ничуть не сомневался в том, что это у него получится.

– Погоди! – крикнул Кокосов. – Погоди, так нельзя! Зачем мы тогда сюда пришли?

Он обежал вокруг Зимина и встал у того на пути.

– Зачем?!

– Действительно! Зачем мы пришли в разрушенную психлечебницу ночью? Немного отдохнуть на лоне психопатической природы, только и всего. Прекрасное начало для фильмов ужасов. Но дольше оставаться тут я не намерен. Ни минуты. А намерен я отсюда свалить. Сколько тут до ближайшего города? Пятнадцать километров? Ничего, к утру как раз успею.

Зимин толкнул Кокосова плечом, лихо перепрыгнул через подоконник.

– Аста сиемпре, команданте!

И Зимин двинулся поперек двора к выходу. Он слышал, как пытается перелезть через подоконник Кокосов и как это у него не получается.

– Погоди! Пожалуйста! Виктор!

Зимин ускорил шаг. Он подумал, что Кокосову совсем не понравится остаться одному в заброшенной психлечебнице, что он испугается и…

– Постой! – Кокосов вывалился из окна, упал на древнюю брусчатку и ойкнул.

Он попытался подняться на ноги и тут же ойкнул еще громче и свалился.

Зимин уходил. Он приближался к воротам. Он не собирался оглядываться.

– Я ногу растянул! – верещал Кокосов вслед. – Кажется, я порвал связки!

– Поздравляю.

– Я тебя прошу! Не бросай… Ты должен. Ты должен, как ты не можешь этого понять!

– Да ничего я не должен! – крикнул в ответ Зимин. – Ничего! Никому! Не должен!

Кокосов полз за ним на одном колене, как-то боком умудрялся подпрыгивать.

– Должен! Ты сам не понимаешь просто… Ты пойми! Ты обязан сочинять книги!

– Ага! – не оборачиваясь, выкрикнул Зимин. – Сорок раз!

– Если ты не будешь сочинять…

– Мир рухнет! Ну конечно, кто бы сомневался! Развалится! Зодиак перекосится, и на землю осыплется. Земля сойдет со своей орбиты и вообще! Охотно верю.

Зимин упорно шагал прочь. Не оборачиваясь.

– Лара! – крикнул Кокосов вдогонку. – Лара! Я хочу тебе кое-что сказать…

Зимин остановился.

Кокосов умудрился подняться и теперь прыгал за Зиминым на одной ноге.

– Я хочу сказать… То есть спросить… Как ты с ней познакомился? Как? Ответь мне на этот вопрос, и я отстану! Пожалуйста!

Зимин смотрел, как Кокосов приближается. И, конечно же, Кокосов упал снова. Зимин вернулся к нему, крепко взял за шкирку.