Фантастика чехословацких писателей

Доктор с грустью посмотрел в записную книжку и вычеркнул имя Маккента.

– Хорошо, сдаюсь. Остается другая возможность –

Юрамото. Причина такая же, как у Маккента. Секретная миссия на базе, радиосвязь с Землей, Шмидт перехватил шифровку и должен был умереть. Детали можно оставить в стороне. Юрамото из фотолаборатории направился к радиотелескопу, убил Шмидта, вернулся в свой бетонированный бункер. Все остальные его действия зарегистрированы сейсмографом.

– А ракета?

Закинув ногу на ногу и обхватив колено руками, доктор невидящим взором долго смотрел на своего собеседника.

– Есть две возможности, – сказал он наконец. – Такой человек, как Юрамото, обладает обширными знаниями.

Технические дисциплины он знает превосходно. Быть может, ему удалось сделать приспособление, благодаря которому пистолет выстрелил спустя некоторое время.

Бьюсь об заклад, такой механизм изготовить можно.

– Допустим. Но кому-кому, а Юрамото было известно, что из-за преклонного возраста ему не добежать до радиотелескопа первым, чтобы спрятать этот механизм. Мог ли он так рисковать? Но не это главное. Юрамото с десяти часов находился в лаборатории на глазах врача. А когда он оттуда вышел, то, согласно версии Маккента, Шмидт был мертв.

– Сдаюсь. Но есть еще возможность. Некто убил

Шмидта. Кто-то другой нашел его и в 10:59 поднял тревогу, но, решив, что на него может пасть подозрение, прибежал к базе и не хочет признаться.

Родин улыбнулся.

– Дав круг, вы пришли туда, откуда вышли. Ну, как мог кто-то за две минуты оказаться у базы? Да и кто бы это мог быть? Ведь у каждого из них имеется надежное алиби!

Доктор сердито прошелся по комнате и внезапно остановился в нескольких шагах от следователя.

– Нашел! – Голос его задрожал от волнения. – Ведь убийца мог выстрелить из ракетницы не над трупом

Шмидта! Что, если Юрамото сделал это в районе сейсмической станции, Ланге – около обсерватории, Нейман –

находясь у ракетоплана, Рея Сантос – от оранжереи, а

Маккент – у входа в базу?

Но следователь не разделял его восторга.

– Вы же сами говорили, что ракета стреляет на высоту каких-нибудь двухсот метров, а отсюда до радиотелескопа не меньше восьмисот метров, до ракетоплана шестьсот, до сейсмической станции около. .

– Двести метров на Земле! – Гольберг сокрушенно схватился за голову. Как это сразу не пришло мне в голову! Хороший помощник у вас, майор, нечего сказать. Я

вас. .

– Оставьте, доктор. Лучше скажите, на какую высоту стреляет сигнальный пистолет здесь?

– Вы слишком многого хотите. Но думаю, гораздо выше, чем на Земле.

Майор связался с Глацем.

– Родин говорит. Не можете ли вы мне сказать, на какую высоту стреляет сигнальный пистолет? Да, здесь, на

Луне... Спасибо.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Гольберг.

– Глац говорит, что точно не знает, но полагает, километра на три.

– Три километра, майор! Но ведь это меняет всю ситуацию!

Следователь не выразил особого восторга.

– На первый взгляд, доктор, только на первый взгляд.

Не забывайте, что все три выстрела произведены из пистолета, который нашли у тела Шмидта. Два выстрела в радиста, третий вверх. Один и тот же боек расписался на всех трех гильзах.

– Это значит. .

Стук в дверь прервал Гольберга.

– Готово, – сказал Мельхиад и подал майору четвертушку плотной бумаги. Доктор через плечо следователя посмотрел на рисунок, напоминающий бумажную мишень с несколькими попаданиями.

– Черный кружок в середине – это место, где мы нашли тело Шмидта, окружности – расстояние в метрах; крестиками отмечены пункты, где манипуляторы обнаружили следы стронциевых солей. Здесь сгорели сигнальные ракеты. Достаточно?

Майор долго не мог оторвать от рисунка глаз.

– Вы не ошиблись? – наконец спросил он. – Может ли это быть? В самом деле три крестика?

– Да, три, – уже в дверях подтвердил инженер.

Обессиленный Гольберг рухнул в кресло и слабо покачал головой.

– Я схожу с ума! Три ракеты в почву и одна вверх! Ну, хорошо. Скажем, первый раз он не попал. Но в сигнальном пистолете недоставало всего лишь трех патронов. Час от часу не легче! А тут еще эти двое – Маккент и Юрамото! Ведь кто-то из них солгал. А кто лгал, тот стремился что-то скрыть. Но что – кроме факта убийства? Не могут же они оба лгать, это же абсурд, как и то, что они оба говорят правду. Или, по-вашему, это возможно?

Следователь перестал качаться на стуле.

– Думаю, – медленно произнес он, – пожалуй, даже чересчур возможно.

ОБЕЩАНИЕ РОДИНА

Тропка вела к скалистой стене, грубой, не тронутой временем, будто ее только что сотворила природа. Сверху на манипуляторы падала тень. Вдруг огромные механизмы ожили; в их движении Родину почудилось что-то устрашающее, зловещее, словно оно было предвестником близкой гибели. Он инстинктивно отпрянул, но уперся в скалу.

Вытянув щупальца, манипуляторы сделали еще шаг вперед. Спасения не было. Стальные пальцы тянулись к горлу человека, застыли над беспомощной жертвой.

– Что с вами? – послышался голос Гольберга, и эти три коротких слова отогнали призрак. Манипуляторы стояли неподвижно.

– Мне померещилась жуткая картина, – сказал Родин,