Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть вторая

Встань. Тогда он приподнял локти, оперся ладонями в пыльную землю, выгнул позвоночник. Губы полопались; во рту, ноздрях и ушах полно мелкого, перемолотого в пыль пустынным ветром песка. Нужно идти к свету, что тускло виден над горизонтом и нежным сиянием освещает растущие неподалеку кусты тамариска. Фрицек подтягивает колени, садится на корточки и с трудом встает. Земля, пересохшая в пыль, покрыта сеткой мелких трещинок. Лужи в июне, когда после дождя хорошенько засветит солнце, покрывались точно таким же тонким слоем потрескавшейся, засохшей грязи, думает Фрицек. Вот только здесь трещины такие, что в них и нога может завязнуть. Если бы у него была винтовка, можно было бы воспользоваться ею как посохом, только нет ни оружия, ни снаряжения. И вот он идет, пошатываясь и спотыкаясь, в сторону зари, которая розовым и голубым светом распаляет небо. Он не один. Отовсюду появляются похожие на него самого фигуры, бредущие таким же неуверенным шагом, другие еще лежат на земле или только поднимаются. Не обращая внимания одна на другую, они идут вперед, к свету.

А уже светло, словно днем. Сколоченный из досок и бревен сарай — вот на что указывают меняющиеся все время световые лучи. Фриц заходит вовнутрь, где над вымощенными сеном яслями склонилась высокая фигура. Рядом, прикрытая кошмой, неспешно дышит женщина. Лежащий в яслях младенец появился на свет совсем недавно. Черные волосики прилипли к мягкой головке, еще мокрый от плодовых вод новорожденный сжимает маленькие кулачки, стискивает веки на слепых глазках — мать не смыла еще с него кровь. Фрицек склоняется над малышом, а тот открывает глаза и, хотя никак не должен, глядит и видит, заглядывает Фрицу в глаза, и внезапно все — сарай, мужчина, женщина, ясли, младенец — все это исчезает. Земля с грохотом выпучивается в холм, а Фриц пригнулся, прижимая коленом к солидному бревну худую руку осужденного и деревянным молотом заколачиват гвоздь, который с отвратительным хрустом пробивает кости, сухожилия и хрящи запястья. Осужденный с криком напрягается, а Фриц, стиснув от ненависти зубы, забивает второй гвоздь, не обращая внимания на то, что кровь забрызгивает ему лицо и руки. Внезапно вокруг буквально роится от людей, которые помогают ему поставить крест, только Фриц знает — это он здесь самый главный. Крест уже стоит, и его еще дополнительно обкладывают камнями, чтобы стоял покрепче, и глядят на напрягшиеся мышцы осужденного, которые еще пытаются удержать тяжесть тела. Ах, ну почему же оно не сложено исключительно из материи света! И когда, в конце концов, мышцы одрябли, и руки опали, ребра уже не способны стиснуть диафрагму, он напрягается еще раз, ему удается набрать воздуха, чтобы в тысячный раз прошептать слова отчаяния, и он умирает. Фриц, рыдая, хватает лежащую рядом винтовку, поднимается на цыпочки и пробивает бок висящего на кресте штыком; лезвие проскальзывает между ребрами. Кожа расступается под напором стали, из раны вытекает капля крови, после чего из раны между ребрами бьет гигантская струя воды, громадная и светящаяся. Вода обливает Фрицека, мундир на нем размокает, словно промокашка, и стекает вместе с водой; сталь штыка превращается в ржавую пыль, а вода все течет и смывает с Фрицека всяческие страсти и тело, которое стекает с него слой за слоем и впитывается в высохшую землю. Вода смывает и землю, крест, камни и все остальное. И остаются лишь Фридрих и Осужденный, который превратился в сплошное сияние. Он обращается к парню по имени и подает ему сияющую руку, чтобы облегчить тот первый, самый трудный шаг наверх.

Томаш Пациньский Рождественский рассказ (из сборника «Линия огня) [108]

Ну вот, а теперь мы встречаемся и с Дедом Морозом. Автор двух последующих рассказов, Томаш Пациньский (к сожалению, его уже нет с нами) написал два сборника рассказов про Деда Мороза и Аню-Матильду, в которых те браво расправляются со всякой сказочной «босотой» и даже с самим Сатаной. Еще у Автора имеется трилогия (третья книга не закончена) из мира Робин Гуда и альтернативно-исторический «Сентябрь». Долгое время Пциньский был редактором первого в Польше фантастического сетевого портала «Фаренгейт». Надеюсь, что когда-нибудь русскоязычный читатель познакомится и с другими произведениями этого талантливого (крайне жаль, что так рано ушедшего от нас) писателя.