Фантастика и футурология. Книга 1

«Серое вещество» — это подчеркнуто поучительное произведение. Как литератор, своей стилистикой, уместной шуткой над предметом маниакального внимания («она ни во что ставила мужчин, считающих свой член продолжением Бесконечности»), лиризмом описаний — Хьёртсберг, бесспорно, превосходит Гейса (который, впрочем, признал в издаваемом им самим любительском журнале, что написал «Сырое мясо» — порнографическую фантастику — исключительно из коммерческих соображений). Тем не менее, как мы попытаемся доказать, «Сырое мясо» — произведение профессионального автора научно-фантастической литературы, и оно построено — что часто бывает в научной фантастике — на парадигматическом каркасе, который при ином художественном подходе мог бы иметь не только литературное, но и интеллектуальное значение. Общая же структура «Серого вещества» просто бессмысленна. После короткой и страшной мировой войны федеральное правительство принимает решение подвергнуть всех людей церебрэктомии. В подземных, растянувшихся на многие мили хранилищах живут теперь только мозги, погруженные в питательную жидкость, а их жизнедеятельность контролируется целой армией автоматов. Эти мозги представляют собой элементы странной кастовой системы: у каждого мозга есть свой «аудитор», заботящийся о его «духовном развитии», — это нечто среднее между медитацией в духе восточной йоги и стремлением к стабильности личности по типу психотерапии Запада. Постепенно «делая карьеру», мозг («цереброморф» по терминологии автора) на высшем, десятом, уровне получает право на «реинкарнацию»: его трансплантируют в одно из «подготовленных», пребывающих в анабиозе, натуральных человеческих тел, и теперь он, независимый от кого бы то ни было, становится одним из членов «первобытной» группы, готовой вернуться на великолепную, изобильную и дикую Землю. Итак, перед нами «антиутопия», повествующая о скрытых и стерильных подземельях и запрятанных в банки мозгах, над которыми витает «утопия» о счастливом возвращении на лоно Природы. «Депозитарные» мозги, или «цереброморфы», пользуются всеми благами, которые им может предоставить фантастическая технология. Могут учиться, совершать прогулки, отдыхать на великолепных безлюдных островах, участвовать в необычных сексуальных оргиях, бродить по древним библиотекам, изучать жизнь пчел, заниматься скульптурой, живописью и т. п. Только две вещи омрачают этот праздник: необходимость периодически «отмечаться» у своего аудитора, который контролирует духовное развитие мозга, и, кроме этого, по не совсем проясненным автором причинам лишь в исключительных случаях им разрешается после обретения «фантомных тел» устраивать коллективные иллюзии. Сам не понимая, почему необходимо лишать «цереброморфы» свободы «фантомного общения», автор начинает путаться в этом пункте, предлагая насколько лаконичные, настолько же противоречивые объяснения. Осью повествования, поочередно обращающегося к судьбе четырех «цереброморфов», становится «бунт» Убо Итуби, «депозитированного» на самом низшем уровне, который отваживается на бегство из депозитария, захватив один из контрольных автоматов. Бегство удается. «Знахарь» из первобытного племени, живущего в наземной утопии, переносит его мозг в натуральное тело. Уже телесно воплотившись в человеческом облике, Убо, однако, убивает из ревности и в результате недоразумения другого человека, и конец его весьма плачевен: его опять «церебрэктомизировали» и отправили на самое дно депозитариев, уничтожив в конце концов в качестве наказания даже его мозг.

Абсурдность повести, которую, впрочем, отметил и рецензент книги («Ньюсуик», октябрь 1971), в том, что если «цереброформам» доступны фантомные ощущения, ни в чем не уступающие реальным (которые можно заслужить только в течение многих веков «цереброморфного» существования, и то лишь благодаря особому усердию), то непонятно, почему, собственно, эта ультимативная реинкарнация должна стать недостижимой мечтой для всех их? Более того, если они наконец подвергаются «реинкарнации», то располагают уже только одной не очень богатой событиями жизнью в первобытном племени и заканчивают ее естественной смертью от старости, потому что «первобытные» как бы «брезгуют» всем, что отдает технологией. Зато как «цереброморфы» они бессмертны и перед ними открываются любые возможности для перевоплощений.