Фантастика. Пасынки Земли

Добравшись до конца овражка, она осторожно выглядывает из укрытия.

Перед ней метрах в десяти глухая, без окон стена обвалившегося здания. Вокруг ни души.

Рита вынимает из кармана маленький дамский браунинг, подаренный Саней, и взводит курок. Затем, собравшись с силами, вскакивает и мчится к зданию, ожидая на каждом шагу выстрела. Хорошо, что ноги обуты в мягкую обувь, топота почти не слышно.

Вот и стена. Рита прижимается к ней, сдерживая дыхание и затравленно озираясь. Медлить нельзя, – она здесь как на ладони. Стоит только тому неизвестному заглянуть за угол, – и все, конец. Тщательно выбирая место, куда поставить ногу, она пробирается к изломанному краю стены. Отсюда как на ладони видно озеро, журавли, неподвижная фигура Сани. Что с ним, жив ли? Внутри разливается лед.

– Нет, нет! – беззвучно шепчет она, стискивая зубы, – не думать об этом! Не сейчас. Позже.

В раздумье стоит она у стены, не зная, как поступить дальше. Выйдя из-за укрытия, она может получить пулю, не успев даже оглядеться как следует. С такого расстояния противник уже не промахнется. Стоять же здесь и ждать, пока подвернется удобный случай, нельзя. Нет времени. Особенно у Сани.

Рита решительно делает шаг, но тут же отшатывается назад.

От развалин, сжимая в руках винтовку и настороженно оглядываясь, спускается к озеру человек. В изорванной, превратившейся в лохмотья, мятой и грязной одежде, со спутанными космами редких, давно не мытых и не стриженых волос. Бедолага, занесенный сюда «дырой», одичавший, потерявший человеческий облик и разум.

Собравшись с духом, Рита выступает из-за угла и наводит пистолет на удаляющуюся спину.

– Стой!

Сквозь прицел видно, как вздрагивает от неожиданности фигура.

– Брось оружие! Руки вверх!

Противник мешкает, не спеша выпускать из рук винтовку.

– Быстрее! – истерично кричит Рита, но тот лишь медленно поворачивается, осклабивши в недружелюбной ухмылке щербатую пасть. Ухмылка завораживает, принуждает опустить пистолет.

– Не шали, девочка! – хрипло произносит он. – Тебе ли баловаться с такими игрушками. – И тут он рывком вскидывает винтовку. Но Рита на мгновение опережает его. Не осознавая даже, что делает, она спускает курок. Гремит выстрел.

Колени незнакомца подламываются, и он, все так же ухмыляясь, опрокидывается навзничь. Громыхает запоздало винтовка, и наступает тугая гнетущая тишина.

Инстинктивно шагнув к упавшему телу, Рита останавливается. Ее трясет. От волнений, от этого неподвижного тела. Впервые стреляла она в человека. Стрелять в это тревожное время ей приходилось часто. Саня на этом настаивал. Но стреляла она только по мишеням или оборонялась от осмелевших хищников. Это был ее первый выстрел в человека.

Не отрывая оцепенелого взгляда от трупа, она обходит его стороной и бросается к Сане. Упав перед ним на колени, припадает к залитой кровью груди. Сердце бьется. Слабо, чуть слышно, но бьется. Жизнь еще теплится в теле.

Надо спешить! Но куда?

Она приподнимает послушное тело, обхватывает его покрепче и вызывает в памяти образ больницы, из которой она недавно стащила для их убежища медикаменты…

– Попала сюда удачно, – закончила рассказ Рита. – Доктор сразу же занялся тобой.

– Молодец ты у меня! – похвалил ее Саня. – Боевая. С тобой не пропадешь.

– Ну, уж и боевая, – отмахнулась Рита. – Сколько я после этого мучилась. Глаза закрываю, а он уже тут, стоит передо мной. Невыносимо!

Саня ободряюще сжал ее руку.

– Крепись. Все пройдет, забудется. Если бы не ты, меня бы на этом свете уже не было. Это ли тебе не утешение?

Рита молча кивнула головой.

– Сама-то как живешь?

– Отсиживаюсь в нашей пещере. Выхожу редко, только за лекарствами. Нашла заброшенный склад медикаментов, теперь снабжаю ими твоего доктора.

– Будь осторожнее, – беспокойно шевельнулся Саня, – не рискуй одна без меня.

Дверь открылась, и их прервала медсестра:

– На перевязку!

– Я буду приходить, – поднялась Рита. – Ты, Санечка, только не волнуйся, – со мной ничего не случится. Выздоравливай быстрее.

Скучно и однообразно проходят день за днем. Темнеет рано, свет из экономии по вечерам не включают. От скуки Саня уходит весь в воспоминания.

…Они идут, взявшись за руки, по городу. Безлюдный, вымерший, он производит тягостное впечатление. Обветшалые здания с облупленной штукатуркой и темными щелями лишенных стекол окон, занесенные песком улицы и тротуары с пробившейся порослью молодой травы, не тревожимой грубой ногой человека. Стаи одичалых собак и кошек, схлестывающихся между собой в кровавых стычках или молча следующие с алчным блеском в глазах за двумя странными двуногими чужаками. Только выстрелы удерживают их на почтительном расстоянии. И еще стаи ворон, кружащих над городом, сидящих на балконах, смело разгуливающих по улицам.

…Набережная. Заросший молодым тальником городской пляж. Размытые и обрушившиеся бетонные плиты, облицовывавшие когда-то крутой берег. Они сидят, обнявшись, на парапете, и следя за пустынной речной гладью, лениво несущей к берегу мелкие ребристые волны, навевающей спокойствие и безмятежность.

– Думай! – говорит Саня. – Сосредотачивайся!