Фантастиш блястиш

Мне хотелось знать ответ. Но не было рядом тех, способных отвечать. Несколько минут назад была надежда на человека в сером комбинезоне.

У него был вычурный пистолет.

У него была целая куча уверенности и непоколебимости. Но теперь он тоже морально обмяк, лишился уха и очков. Я смотрел на паническое подергивание его рук и ног, на испарину пота на его лбу и понимал, что надеяться на него не стоит. Холодок неприятным предчувствием пробежался по моему нутру.

– Может, хватит? – поинтересовался я.

– Нет!

Окулист не собирался останавливаться на одном ударе. Двух-трёх тоже было ему недостаточно.

Нужно было гораздо больше. Первый удар лишь прорвал эмоциональную плотину, которая ранее удерживалась мимическим нигилизмом. А последующие удары стали поддерживать в этом человеке некую фиктивную радость жизни.

– К черту! – кричал он.

– Кр-кр-кре…, – отвечало ледяное дерево.

Оно негромко кряхтело, получая удар за ударом, но этих сдержанных звуков почти никто не слышал. Некому было их слышать в мертвом ледяном лесу. Да и вопли Окулиста звучали громче всего остального.

– Остановись!

– Нет!

И тут неожиданно смысл уговоров исчез. Ещё один мощный удар ногой и нечто маленькое отлетело от большого ледяного дерева и упало мне на лоб. Неописуемый ужас тотчас растёкся по моему лбу крупной каплей холодной влаги.

«Показалось?»

Я сразу все понял. Но мне захотелось навязать себе сладкий иллюзорный самообман. Только вот я с некоторых пор перестал играть в такие игры. Мне не за чем было возвращаться в брошенную колею. И поэтому я позволил себе признать реальность, что пугала все сильней и сильней.

– Ты это имел в виду?

Мой хладнокровный вопрос заставил Окулиста перестать дубасить ледяное дерево. Но он не ответил. Он стоял ко мне спиной и молчал.

«Ужас!»

Чуть погодя ещё одна капля приземлилась мне на лоб, следующая – на нос. Потом капель стало намного-намного больше. Целая куча. Невероятная россыпь… Они падали, разбивались, растекались, освобождали место для следующих. Я посмотрел наверх, желая увидеть то самое место, в котором рождалась атакующая меня капель.

И я увидел… Это было невероятно… Высоко над моей головой все ещё висела ледяная плеяда полупрозрачных листьев. Но только теперь по их краям проявилась новая метаморфоза. Одна капелька, вторая капелька, третья… Они скользили по краю, сливались, не выдерживали натиска всемирного тяготения и устремлялись вниз.

– Дождик, – усмехнулся я.

– Дурацкая шутка, – заметил человек в сером комбинезоне.

Он неторопливо повернулся в мою сторону. Его лицо несло на себе каменную маску. Его серый комбинезон стал в крапинку из-за упавших сверху капель растаявшего льда. Движения его тела стали походить на движения театральной куклы, чья механика была основана не на сокращении мышечных фибрилл, а на подергивании за тонкие металлические струны, впаянные в изгибы искусственных костей.

И это в свою очередь делало Окулиста похожим на комичного персонажа, а не на человека способного решать проблемы.

– Вот и все.

Очередная его реплика окатила меня ушатом фатализма. Я видел, как все сильнее промокает его серый комбинезон. Я видел, как с его носа срываются большие капли и падают вниз. Я чувствовал, что все действительно очень плохо. Но я не собирался опускать руки. Я все ещё верил в существование решения.

«Да-да, должен быть выход!?..»

Я стал думать, усиленно вспоминать, бегать глазами по зрелищу наполовину растаявших ледяных листьев, по неизменному темно-оранжевому небу, по человеку в промокшем сером комбинезоне…

«Да я и сам промок», – ещё одна мысль напомнила мне о непрерывно ухудшающемся положении вещей.

Но что я мог сделать?

«Вспомнить?»

Мне снова стало смешно. Не в первый раз. В большей степени от отчаяния, чем из-за каких-либо иных достойных причин. А так как хуже уже не могло быть, я все-таки спросил:

– Выход… Переход… Ты кажется что-то такое упоминал…

Окулист нахмурился, и я постарался изложить мысль яснее:

– То зеленоватое свечение, упомянутое тобой…

– Вход?

– Да-да…

Мои слова в большей степени походили на разрозненные размышления вслух, чем на цельное и законченное утверждение.

В них я выражал мысль о том, что в недалеком прошлом, в котором происходило превращение фиолетовых листьев в листья ледяные, процесс начинался по краешку.

Процесс таяния начался там же. А ещё…

«Возможно, это важно», – подумал я.

Естественно, я хватался за соломинку. Но иных спасательных люков я не приметил.

«Хотя бы что-то…».

Но главное я видел логику. Я помнил, как Окулист просил меня напрячься и увидеть зеленоватый переход все там же…

«Не просто так…».

– Я прав?

– Да.

– И что?

– Сейчас это не сработает.

– Нет?

– Нет.

– Но почему?

– Так все устроено.

Последний призрачный шанс растворился в воздухе.

– Отлично.

– Расслабься.

Ещё мгновение я вроде как пытался продолжать бегать взглядом по подверженным таянию деревьям, но потом все-таки сдался.

В тот же самый момент я обмяк морально и физически, стал похожим на человека в сером комбинезоне. Только на мне были джинсы и рубашка.

Но суть не особо разнилась.

«А он ведь тоже был когда-то бодрым и веселым!»

Ха-ха-ха…