Фантастиш блястиш

И действительно. Размытая граница между твёрдой субстанцией фиолетовых листьев и газообразной субстанцией темно-оранжевого неба постепенно стала приобретать зеленоватый окрас.

«Что это?»

Я не понимал, но мне нравилось то, что удавалось видеть. И мне даже стала неинтересна боль в коленях.

– Это вход…

«Какой ещё вход?!» – мой мозг не понимал о чем идёт речь.

Это было выше его понимания. Это было выше его желания понимать.

– Почувствуй…

Мне было интересно. Но мозг не хотел чувствовать. Он не хотел знать. И поэтому…

«Ересь!» – подумал я.

А потом за меня все сделали мои мышечные рефлексы. И я как бы невзначай посмотрел за спину. При этом у меня в мыслях не было какой-либо цели или непреодолимого желания. Я сделал это то ли от скуки затянувшегося созерцания, то ли от нечего делать. И тогда я увидел её…

«Дверь!»

Мой мозг едва не взорвался от радости.

«Дверь! Моя любимая ненаглядная дверь из красного матового стекла. Где же ты была родная? Я думал, ты покинула меня, забросив черт знает куда. В какую-то Фиолетовую Дубраву. Да зачем она мне нужна? Не нужна. Я хочу вернуться туда, где мне всегда было комфортно. Но я не злюсь. Я рад, что ты вернулась!..»

Внезапно в моих мыслях красная стеклянная дверь, висящая в десяти сантиметрах над землёй между тремя фиолетовыми дубами, стала чем-то одухотворенным, обожествленным…

Не думая более ни о чем, я потянулся к заветной дверной ручке. Одновременно колени стали медленно разгибаться, приподнимая вверх корпус тела.

Я двигался к заветной цели, которая должна была меня спасти. Я так думал…

«Сейчас, сейчас, сейчас…».

Но я ошибался…

«Вот вернусь, и все наладится!»

Я ошибался…

Я очень сильно заблуждался. Не только в своём гибельном желание ещё раз пройти через магическую дверь из красного матового стекла, но и в других вещах. А потому, если бы на моей коленке не лежала чужая рука, то я, несомненно, продолжил бы своё пребывание в состоянии блаженного неведения. Ведь не существует посмертного прозрения. После смерти оно уже никому не интересно.

– Нет!..

Крик человека, сидевшего рядом со мной на корточках, пронзил мой затылок, но не остановил.

«Пошёл ты!», – подумал я и усмехнулся.

Некоторая эйфория происходящего заставляла меня злиться на его крики, на его потуги меня остановить, удержать за ногу, одернуть…

Мне не нужна была его помощь. Я не нуждался в его предостережении.

Очередная ошибка. Но тогда я об этом не знал.

И поэтому моя рука бесстрашно схватила дверную ручку в виде набалдашника, провернула её, толкнула от себя…

«Сейчас все произойдёт. Хватит с меня летающих поросят, подземелий и прочей ерунды. Достаточно. Наигрался!» – мои заблуждения вели меня вперёд.

А сзади все ещё был слышен крик:

– Нет!..

«Ха-ха-ха!»

Я смеялся над тем, кто не хотел моего движения вперёд.

«Я все равно это сделаю!» – думал я.

И дверь уже стала поскрипывая отворяться, показалась полоска света. Но какой-то странной сегодня была полоска света.

Уж очень узкой она была и двигалась.

«Ерунда!»

Ничто не могло меня остановить.

– Нет!..

Или все же смогло???

Нежданно-негаданно я уткнулся носом и ртом в мягкую зеленую траву.

«Неожиданно…».

Спустя мгновение пришло осознание, что меня сбили с ног. И тогда я с бешеной силой разозлился.

– Ах ты, гад! – закричал я, пытаясь сбросить со своей спину человека в сером комбинезоне, – Ты зачем это сделал?!

Никакой борьбы не последовало. Окулист не стал меня удерживать, не стал прижимать к земле и читать при этом великомощные нотации.

«Почему?»

Я был рад, что беспрепятственно смог оторвать своё лицо от зеленой благоухающей травы и сесть. Я чувствовал победу. В то же самое время я был сильно обескуражен.

«Если он мой враг, то почему так легко сдался???»

Мне было непонятно. Оглядев презрительным взглядом своего недоброжелателя, я тоже ничего не понял.

Ясно было лишь одно – красная дверь исчезла.

– Блин…

Я сидел задницей на траве, выставив ноги вперёд. В метре передо мной находился мой то ли друг, то ли враг…

«Непонятно!»

Он стоял на коленях.

«Лучше бы он это сделал…».

Вы не поняли?

А нужно было понять. Странная ужасающая мысль посетила меня.

Прошла секунда, но вины или угрызений совести все ещё не было.

Они не хотели приходить.

Наверное, им показалось, что я прав.

«Прав???»

Я смотрел на человека, поднимающегося с колен, и понимал, что скорее нет, чем да. Слишком уж неприятным было зрелище…

«Определённо…».

То, что я видел, не сразу нашло логическое объяснение. Правое ухо отсутствовало. Вместе с ним в небытие отправилась правая дужка очков, кожный и волосяной покров прилегающей части виска.

Крови не было. Но думаю, что было очень больно.

И все же выражение лица человека в сером комбинезоне, которого звали Окулист, осталось неизменным. Оно по-прежнему было сосредоточенно-надменным, абстрагированным и пренебрежительным.

Словно ничего не случилось, не изменилось… А может его презрение распространялось и на боль тоже…

«Убедительно…».

Мне понравилось моё предположение. Оно объясняло, почему Окулист не приложил руку к повреждённой части своей головы.