Фантастиш блястиш

Отчаянные мыслишки пытались экспансивно бегать по внутреннему своду черепной коробки того самого человека, который из-за собственного чрезмерного усердия не сумел подумать обо всех всевозможных последствиях. И теперь он хотел, чтобы именно эти мыслишки обязательно нашли любой удобоваримый выход. Но такого выхода не было. Его не существовало в природе. На ее бескрайних просторах произрастали только старые проверенные приемы…

– Значит, все так?.. – в последний раз поинтересовался представитель мобильного досмотра поездов, потому как его терпеливое ожидание неизбежно подходило к концу.

И ему снова никто не ответил. Только взгляд серых глаз, направленный в его сторону, по-прежнему продолжал панически вибрировать.

– Что ж, будем разбираться…

Был короткий зевок, а потом тот, кто согласно должности был обязан противостоять беспорядку в вагонах бесплатных пригородных электропоездов, потянулся к рации. И тогда нашему (изрядно поднадоевшему!) знакомому стало ясно, что катастрофы не избежать. А значит, ему пришлось снова принимать скоротечное решение.

– Ох…

– Тихо…

Изрядно побагровевшее лицо с невыразимым и необъятным удивлением истошно пялилось на странного и загадочного персонажа. Оно не понимало, как же так… оно не понимало, как какой-то там деревенский чурбан посмел поднять свою невежественную ручонку на честного и добросовестного слугу закона. Однако выразить свое непонимание и безмерное негодование вышеобозначенный слуга закона не мог. Не было сил. Он и дышал-то с трудом. Что уж тут говорить о репликах негодования…

– Тихо… тихо…

Человек, необдуманно потерявший идеально сфабрикованные документы на странное и загадочное имя Джабраила Рериховича Узурпюка, постарался без ненужного шума и без еще менее нужной пыли усадить на грязный пол тамбура представителя мобильного досмотра поездов, побитого им же и теперь едва способного дышать.

«Кажись живой», – весьма вероятно подумал тот, кто очень умело притягивал к себе крайне разнообразные неприятности.

Возможно, он немного перестарался. Но только не преднамеренно. Просто так вышло. Просто так получилось…

«Было сложно выбрать…».

Вот он и не стал выбирать. Вместо этого он сделал и то, и другое. Сначала нанес удар в ненавистный тройной подбородок, и практически в тот же самый миг утопил кулак в излишне упитанном животе.

– Ты… ты…

«Или же все-таки недостаточно было усилий, раз этот негодник все еще пытается что-то мямлить и тем самым все портит?»

Но больше никаких ударов кулаком по пухлой туше представителя мобильного досмотра поездов не было. Странный и загадочный персонаж только лишь заслонил неуступчивый рот свой ладонью и этим получил нужный результат. Затем он прислушался. В вагоне за выдвижной дверью было тихо. Никто там не кричал, не говорил и даже не сопел.

«Кажется, путь свободен», – сделал вывод человек, чья спина уже почти заледенела от неуместной прохлады попутного ветра.

И тогда он осторожно переступил через чужие увесистые ляжки.

Ляжки при этом не дрогнули, не шелохнулись, не стали трястись как припадочные. Да и в целом упитанная масса вроде как начала понимать свое незавидное положение и спокойно сидела на полу. Однако руку, зажимающую рот, во избежание ненужных рисков все же пришлось оставить на прежнем месте. Но это было совершенно точно неудобно и ограничивало перечень возможных телодвижений. Так что в конечном итоге возникла необходимость вытягивать шею, чтобы подобно самому изворотливому шпиону подсматривать за происходящим в вагоне.

«Так, так…».

Внутри вагона не было ничего примечательного и тем более опасного. Только какой-то лохматый и длительно немытый оборванец тихонько дремал в лежачем положении на одной из изрядно полинявших пластиковых лавок голубого цвета, предназначенных для пассажиров бесплатного транспортного сообщения.

«Отлично».

Странный и загадочный персонаж облегченно вздохнул. Затем он повернул свой взгляд в противоположную сторону.

«И как нам быть?»

Вопрос звучал исключительно в голове, приглушенным эхом распространяясь по неустанно перекачивающим кровь камерам сердца. С языка никакие слова при этом не срывались.

Но представитель мобильного досмотра поездов, который уже успел более-менее отдышаться, отнюдь не был имбецилом, и в связи с этим прекрасно понимал, что волшебного разрешения возникшей ситуации определенно не предвидится. И именно поэтому в его остекленевших темно-карих глазах, которыми он назойливо всматривался в своего мучителя, было очень много едкого и промозглого страха.

«И что же мне с тобой прикажешь делать?»

«Не надо… прошу,… пожалуйста…».

Странному и загадочному персонажу несложно было разобраться в словах, проступающих на мимических складках чужого испуганного лица. Но от этого ему не становилось легче. Он в очередной раз загнал себя в угол и теперь с трудом соображал, где же находится спасительный выход.

«Я не могу… это неправильно…».