Фантазер

Такъ силенъ и твердъ и справедливъ былъ пасторъ во всѣхъ отношеніяхъ. А теперь у него было особенное основаніе безпощадно относиться къ себѣ: вѣчная нужда въ домѣ и неудачи на службѣ могли совершенно деморализовать и ослабить его, временами онъ допускалъ себя до такихъ преступныхъ мыслей! Не заключить ли ему, напримѣръ, миръ съ Левіаномъ, который со своей стороны докажетъ ему такъ или иначе свою благодарность? Далѣе: Моккъ изъ Росенгорда предложилъ ему свою помощь на случай чьей-нибудь нужды въ приходѣ; хорошо; но развѣ онъ самъ не бѣднѣе всѣхъ; отчего же ему не обратиться къ Мокку на помощью для одной бѣдной семьи и не взять этой поддержки для себя? Тогда и башмаки явились бы у жены. Да ему и самому кое-что нужно: нѣсколько книгъ кое-какой философіи; вѣдь онъ изсыхаетъ, вертясь, какъ бѣлка въ колесѣ, и ни на шагъ не развивается. А тутъ еще тотъ фанфаронъ Роландсенъ внушилъ, видите ли, женѣ, что это люди сдѣлали Бога тѣмъ, что онъ есть. Онъ при случаѣ еще вмѣшается въ это дѣло и заткнетъ ротъ, кому слѣдуетъ.

Наконецъ явился Моккъ. И явился такимъ же, какъ всегда: важнымъ и величественнымъ; дочь его Элиза была съ нимъ. Изъ вѣжливости онъ немедленно навѣстилъ пастора, какъ бы для того, что бы никто не подумалъ, что онъ уклоняется отъ своего обѣщанія. Пасторша спросила о булочной. Моккъ объяснилъ, что ему не было никакой возможности торопиться съ постройкой: булочная все равно не можетъ быть пущена въ ходъ въ этомъ году, такъ какъ надо дать фундаменту осѣсть. Тутъ пасторша испустила восклицаніе разочарованія, пасторъ же чувствовалъ нѣкоторую радость.

"Спеціалисты объяснили мнѣ это", сказалъ Moккъ, "вотъ я и долженъ воздержаться. Къ слѣдующей веснѣ фундаментъ осядетъ на нѣсколько дюймовъ. А что тогда дѣлать со срубомъ, если поставить его теперь же?"

"Да, что дѣлать тогда со срубомъ?" повторилъ пасторъ.

Впрочемъ, Моккъ далеко не былъ въ подавленномъ настроеніи. Лѣтнее время проходило, рыбная ловля совершенно окончилась, и агенты только что увѣдомили его по телеграфу, что цѣны быстро подымаются. Моккъ не могъ утерпѣть, чтобы не разсказать этого пастору и его супругѣ. Зато пасторъ могъ въ свой очередь сообщить ему новость о томъ, гдѣ находится Роландсенъ: на островѣ, далеко на мирѣ, на западѣ, живетъ онъ, совершенно какъ дикій. Эту новость принесли пастору нѣкіе мужъ съ женой.

Моккъ немедленно послалъ лодку, чтобы привезли Роландсена.

Дѣло было въ томъ, что извѣстіе о приключеніи съ Енохомъ явилось для Роландсена неожиданностью: теперь онъ былъ свободенъ, но четырехсотъ талеровъ для Мокка у него не было. Тутъ онъ въ тишинѣ ночи взялъ лодку Борре съ сѣтями и со всѣми принадлежностями и уѣхалъ. Полторы мили плылъ онъ по открытому морю, гребъ всю ночь и утромъ пріискалъ себѣ уединенный островокъ, къ которому и причалилъ. Всевозможныя морскія птицы кружились надъ нимъ.

Роландсенъ былъ голоденъ; сначала онъ думалъ набрать себѣ чайковыхъ яицъ на завтракъ, но оказалось, что изъ яицъ уже вылупились птенчики. Тогда онъ выплылъ на рыбную ловлю, и это удалось ему лучше. И вотъ изо дня въ день сталъ онъ жить, питаясь рыбой, скучая и царствуя на островкѣ. На случай дождливой погоды онъ нашелъ пріютъ подъ выступомъ необычайно красивой скалы. Ночью онъ спалъ на зеленой лужайкѣ, и солнце никогда не заходило для него.

Прошли двѣ, три недѣли; онъ страшно исхудалъ, но взглядъ его становился все благороднѣе отъ развивавшейся въ немъ твердости духа, и онъ не намѣренъ былъ сдаваться. Онъ ничего не боялся, кромѣ того, что кто-нибудь явится и обезпокоитъ его. Ночи двѣ тому назадъ къ острову причалила лодка; на ней сидѣли мужчина и женщина, собиравшіе пухъ. Они хотѣли высадиться на островъ, но Роландсенъ ни за что не хотѣлъ допуститъ этого; онъ издали замѣтилъ ихъ, у него было время прійти въ неистовство, и, съ маленькимъ якоремъ въ рукахъ, онъ проявилъ такое искусство въ фехтованіи, что испуганная пара тотчасъ отъѣхала отъ островка. Тогда Роландсенъ захохоталъ и похожъ былъ въ это время на страшнаго дьявола со своимъ исхудалымъ лицомъ.

Однажды утромъ птицы зашумѣли сильнѣе обыкновеннаго и разбудили Роландсена, а было такъ рано, почти ночь. Онъ увидалъ лодку уже совсѣмъ близко. Роландсену было очень досадно, что онъ не замѣтилъ ее раньше. И явилась эта лодка совершенно не кстати для него; прежде, чѣмъ онъ окончательно приготовился прикинуться бѣсноватымъ, она уже причалила и ему нельзя уже было оттолкнуть ее и забросать людей каменьями.

Двое людей съ фабрики Мокка, отецъ и сынъ, сошли на берегъ, и старикъ поздоровался съ Роландсеномъ.

"Я совершенно не радъ тебѣ и что-нибудь съ тобой сдѣлаю", заявилъ Роландсенъ.

"А что же именно?" спросилъ старикъ и взглянулъ на сына съ нѣкоторымъ опасеніемъ.

"Само собой разумѣется, я тебя задушу. Что ты на этотъ счетъ думаешь?".

"А мы пріѣхали съ порученіями, которыя далъ намъ къ тебѣ самъ Моккъ".

"Ну, разумѣется, Моккъ самъ далъ вамъ порученіе. Я знаю, что ему надо".

Тогда молодой парень тоже вмѣшался въ разговоръ и заявилъ, что Борре требуетъ свою лодку и удочку.